"Николай Шмелев. Пашков дом" - читать интересную книгу автора

свобода, равенство, братство, человек... Между прочим, дорогие мои, не такой
уж я лопух, как вам кажется: я-то, например, помню - интересно, помните ли
вы? - первую выставку этого бородача на Кузнецком мосту, в пятьдесят втором.
Помнится, очень тогда его хвалили, и помню две его тогдашние сверхударные
вещи, одна, кажется, называлась "Строитель будущего", вторая - "Полет к
звездам"... Так когда же он лгал - тогда или здесь? И теперь, по-вашему, я -
я должен верить ему?!
- Вы же, Александр Иваныч, историк, следовательно, рационалист, -
говорил ему, бывало, этот профессор, пожилой, нервный, дерганный человек,
преподававший политэкономию в каком-то техническом институте. - Как же вы
можете искать объяснений и оправданий необъяснимому? Тому, что за пределами
всякого здравого смысла, что алогично по самой своей сути? Какая, какой
системе, скажите, угроза - приусадебный участок? А сколько сил мы до сих пор
тратили и тратим на эту бессмысленную войну с ним? Вместо того чтобы сделать
его еще одним источником богатства нации? Нам же есть нечего! А мы?! Ну,
нажил лишнего - так налогом его подстриги, вместо того чтобы воевать с ним.
И тебе хорошо, и ему хорошо... А такую сценку вам видеть не доводилось? По
подземному переходу бежит, выпучив глаза, старуха с корзинкой флоксов, а за
ней два здоровенных лба, и оба с кобурой на боку? Эти-то силы мы на что
тратим? Кому она помешала, эта старуха? Что, у нас других проблем нет, как
только гонять ее почем зря?
- Я это не оправдываю. И оправдать, естественно, не могу, - отвечал
Горт. - Более того, то, что вы говорите, совпадает с моими собственными
размышлениями. Я даже когда-то пытался писать о подобных вещах. Совсем
недавно пытался, всего пару лет назад. До сих пор в столе лежит... Но если
не оправдать, то объяснить это я, мне кажется, могу... Во-первых, у
алогичности тоже, как правило, есть своя логика, и, хочешь не хочешь, с ней
тоже приходится считаться. Если задача - стабильность, равновесие, а
равновесие, как известно, вещь чрезвычайно хрупкая, то на каком-то этапе,
как это ни дико звучит, и старуха-цветочница тоже может быть угрозой. Пусть
кажущейся, но угрозой. Устоится все, утвердится окончательно - тогда и о ней
можно будет забыть... А во-вторых... А во-вторых, у всякого явления или
движения тоже ведь есть своя инерция... Сколько десятилетий мы воевали с
этой старухой? Зря? Конечно, зря. Но одним указом эту войну не остановить.
Целый слой людей вырос и утвердился на этом, их тоже надо развернуть на
другое, им тоже надо дело найти... Погодите, придет и этому черед...
- Доки солнце зийде, роса очи выисть... А? Ведь не новая мысль,
Александр Иваныч, как вы считаете?
- Что делать?.. У истории свои темпы. И подгонять ее - напрасный
труд... Тоже ведь, согласитесь, не новая мысль...
- Ах, Саша, Саша... "Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?" И как
тебе это удалось - достичь такой нирваны, живя в Третьем Неглинном, бывшем
Нижне-Кисельном переулке, в городе Москве, в одна тысяча девятьсот
шестьдесят восьмом году? Может, поделишься секретом, а? - сейчас же
откликался на это другой их постоянный теперь гость, единственный из
присутствовавших, кого он знал еще раньше: учились когда-то вместе, в
параллельных классах, потом он как-то потерял его из виду почти на два
десятка лет... Нелегкую, как оказалось, дорогу выбрал себе этот человек:
окончил медицинский институт, работал врачом, потом увлекся каким-то
таинственным направлением в восточной медицине, дальше - больше, бросил