"Николай Шмелев. Пашков дом" - читать интересную книгу автора

- Так... Значит, не подойдет?
- Нет. Александр Иваныч, должен вас сразу огорчить - не подойдет. И это
не только мое мнение... Вещь, безусловно, получилась интересная, талантливая
вещь... Мы, чтобы не ошибиться, дали ее даже не одному рецензенту, как
обычно, а двум... И оба, должен вам сказать, очень уважаемые, очень знающие
люди. Мимо них в таких вопросах не проедешь - нельзя. Пожалуй, более
авторитетных-то в этом деле у нас и нет никого...
- И обе рецензии отрицательные?
- Да, Александр Иваныч, обе. Обе отрицательные. Плюс мнение редакции...
Мой вам совет... Честный совет, Александр Иваныч... Бросьте вы это дело.
Поверьте моему опыту - никаких перспектив я здесь не вижу. На всю вашу
жизнь... У вас же в руках такое богатство - средневековый Китай! Копать бы
только да копать...
- Простите, мне хотелось бы все-таки ближе к делу... Что, рецензенты
отмечают какие-нибудь ошибки с профессиональной точки зрения? В чем-то я не
дотянул?
- Да нет. Вполне профессионально сделано, ничего не скажешь...
Концепция неверна, Александр Иваныч! Вот в чем все дело. Концепция вызывает
возражения. Резкие, принципиальные возражения... Это не наш взгляд на вещи,
Александр Иваныч. И, уверяю вас, нашим никогда не будет...
- Не будет?.. Как знать... А почему вы, собственно, так уж уверены, что
не будет?
- Почему? А вам это самому не ясно - почему? Ну, раз не ясно... Что ж,
попытаюсь ответить вам... Между прочим, вашими же словами... То есть не
вашими словами, а опираясь на вашу же книгу... Вот вы здесь приводите одно
место из переписки Ивана Грозного с Курбским... Царь, конечно, в сердцах
писал... Но ведь прав был! Абсолютно прав, и не только для своего времени, а
если подумать, то и на все времена, пока человек жив... Помните, он укоряет
Курбского? Дескать, ты хотел, чтобы царство управлялось попом-невеждою, а
разве так повелел Господь? Не случайно он именно Моисею повелел править, а
священствовать не повелел, а Аарону, брату его, первосвященнику, наоборот,
править не доверил, доверил только утешать, души человеческие спасать... А
вы, Александр Иваныч, чего от жизни требуете, вне всех и всяких ее законов?
Чтобы попы-невежды, то есть моралисты, если по-нынешнему, управляли людьми?
Не было так никогда и никогда не будет. На том стоял мир, на том он и
стоит... Богу богово, кесарю кесарево - этой-то мысли сколько? Почти уже две
тысячи лет. Так?
- Так.
- Ну вот, а вы говорите... Так что, Александр Иваныч, прошу на нас не
обижаться... Человек вы молодой, талантливый, вы еще себя найдете.
Непременно найдете... Если будет что про Китай, не стесняйтесь, приносите.
Что-что, а наша благожелательность вам гарантирована... По крайней мере,
пока я здесь...
Что ж, и этот удар он пережил... Не сразу, конечно, но пережил, хотя,
бог свидетель, ему тогда было нелегко, очень нелегко, особенно первые года
два-три... Помнится, все время было такое ощущение, что он или уже заболел,
или заболевает клаустрофобией - боязнью замкнутого пространства: казалось,
что его замуровали, что со всех сторон его окружает глухая каменная стена,
которую ничем не прошибить, хоть ты разбейся, хоть размозжи себе голову об
нее, и уж не кулачонками же стучать об эту стену - стучи, не стучи, что