"Николай Шмелев. Пашков дом" - читать интересную книгу автора

были, слишком еще сами нетвердо стояли на ногах, чтобы помогать... Нет, не
помощь тогда друг от друга была нужна, сами они были нужны друг другу - вот
в чем все дело... Да-да, сидеть так просто, и смотреть на симпатичного тебе
человека, и о чем-то говорить, неважно о чем, - это-то и было нужнее
всего... Просто? Несложно? Конечно, просто, конечно, несложно. Но когда была
эта простота, были и они, а когда все повзрослели, все посложнели, все это
исчезло куда-то и перестало быть, причем само собой, без всяких на то
видимых причин...
И тогда же, в те годы, то есть где-то в тридцать лет, он набрел и на
главную свою мысль... Пожалуй, ничего крупнее этой мысли он так и не смог
найти за всю свою сознательную жизнь, а если смотреть правде в глаза, если
не обманывать себя, то больше уже, вероятно, и не найдет. Вряд ли к старости
люди делаются умнее: больше знают, больше размышляют, это верно, но это, как
говорится, совсем уже иной вопрос... Эта мысль заняла тогда лет пять-шесть
его жизни, не меньше - не появление ее, нет, родилась она как-то сразу,
легко и просто, в один из таких же вот длинных ненастных вечеров, а ее
воплощение во что-нибудь конкретное. Сначала это, как водится, был роман,
вернее, попытка его, потом, когда не получилось, на этой же основе -
довольно обширное эссе, и в конце концов - солидное историко-философское
исследование, которое до сих пор лежит у него в столе и, надо думать, так и
пролежит там до самой его смерти, если, конечно, ничего очень уж
неожиданного не произойдет... Да и потом, когда его уже не будет - кто
знает? Булгаков, правда, утверждает, что рукописи не горят... Что ж, простим
ему эту маленькую ложь в утешение слабодушным, он ведь был писатель,
сказочник, не историк, он не обязан был все время оглядываться назад...
Мысль эта, в примитиве, сводилась к следующему: милосердие - самая
выгодная политика по чисто коммерческим соображениям. Не по нравственным
критериям, не по выбору между добром и злом - нет, именно по циничному
будничному расчету в категориях прибылей и убытков, то есть исходя из
трезвой оценки эффективности прилагаемых усилий: поступаем так - и получаем
то-то, поступаем не так - и не получаем ничего или получаем, но такой ценой,
что эффект не выдерживает никакого сопоставления с затратами, которые
пришлось для этого приложить... Иными словами, что выгоднее, что
эффективнее: кнут или пряник? Нельзя не признать - существенный по жизни
вопрос. Может быть, даже главный вопрос.
Много он тогда перелопатил всего, нужного и ненужного, горы целые -
кого только и о ком только не пришлось тогда прочесть... И вся эта
тысячелетняя китайская распря между легистами и их противниками, и
Макиавелли, и Торквемада, и Монтень, и наши поп Сильвестр и соратник его по
управлению государством окольничий Адашев, обеспечившие такой успех началу
царствования царя Ивана, - великое множество имен, и каких имен!..
"Милосердие как политический инструмент: опыт сравнительного анализа
некоторых средневековых доктрин" - так он назвал в конце концов этот свой
манускрипт...
Самым интересным во всех тогдашних его изысканиях была, пожалуй, даже
не теория вопроса, не разработка принципа как такового - что ж, что принцип,
мало ли было и есть таких принципов, и этот тоже только один из возможных,
может быть, он и умнее других принципов, а может быть, и нет, на словах же
не докажешь - нет, не теория вопроса, а то, что это все, оказывается, уже
было на практике, уже действовало когда-то, и успешно действовало, очень