"Николай Шмелев. Пашков дом" - читать интересную книгу автора

заняться тем, чем и следует заняться, - созданием гарантий? Для всех и для
каждого? Гарантии внешней нашей безопасности, и ты это знаешь лучше меня,
нам уже удалось создать... Или, скажем, почти удалось... Теперь очередь
внутренних гарантий... Это великая историческая задача, и мне как
историку...
- А, брось ты! Какой ты историк... Дурак ты, а не историк... И слушать
не хочу. Уши вянут... Моли бога, чтобы это все тебе когда-нибудь не
аукнулось... Да нет, аукнется - это уж точно. Хорошо бы только попозже. А
еще бы лучше - совсем уж без меня...
Отец был прав - конечно, аукнулось, но аукнулось, если судить по
внешней стороне жизни, все-таки пустяками: какое-то, но очень недолгое время
кое-кто из товарищей сторонился его, да еще деканат под явно надуманным
предлогом не утвердил тогда его кандидатуру на полугодовую стажировку в
Китай - вот, пожалуй, и все. Последнее, кстати говоря, может быть, было и к
лучшему: вскоре родилась Ларка, Татьяне, да и всем тогда пришлось трудно,
очень трудно, эта кроха нашла работу всем, одни ночные бдения чего стоили,
да и днем то за бутылочками, то в прачечную, то доктора надо вызвать, то еще
там что-нибудь - вертись, как умеешь, а диссертация не ждет, сроки
поджимают, не уложишься - пеняй на себя. В его ситуации особенного
снисхождения ожидать не приходилось, высунулся - ну, так будь любезен,
держись. Все, однако, обошлось как нельзя лучше, вопреки ожиданиям отца да и
некоторых других: блестящая защита, ассистент на кафедре, сразу же спецкурс,
который он - конечно, со всякими там изменениями и дополнениями, - но так и
читает до сих пор, вот уже двадцать с лишним лет...
Вспомнился банкет в "Арагви" после защиты: низкий потолок, дым, свет по
стенам, цветы на столах, счастливая жена рядом с ним, веселые, беззаботные
ребята, шампанское, музыка, шум... И ныне покойный, уже тогда старенький
Сергей Сергеич, его руководитель, с бокалом в дрожащей руке, растроганный,
радостный, в помятом пиджаке, с бородкой клином и с добролюбовскими, без
оправы, очками на носу:
- Дорогие мои... Я хочу... Я хочу выпить за вас... За вас за всех... И
не только за ваши таланты, за ваше умение работать, за ваше товарищество...
Я хочу выпить за вашу детскость... Да-да, не удивляйтесь, за вашу
детскость... Несмотря на то, что всем вам уже под тридцать, а то и за
тридцать, и у всех у вас уже дети, семья... За ту детскость, которая в вас
еще осталась... И в Саше, пожалуй, больше всех... Дай бог вам сохранить ее
до седых волос... Эту способность удивляться, переживать, делать глупости...
В этом - надежда... И вряд ли в чем-либо другом...


* * *

Спустя год после защиты ему пришлось принять еще одно решение и тоже
вопреки всем. Ему предложили перейти на дипломатическую работу, поехать в
Пекин, в посольство, вторым секретарем. Соблазн был, конечно, велик, велик
сам по себе, и, кроме того, все, чье мнение он ценил или, по крайней мере,
должен был ценить, думали на этот счет только одно: надо ехать, это шанс,
другого такого в жизни может и не быть. Поколебавшись и просидев пару ночей
в одиночестве на кухне, он, однако, отказался. Отец опять обругал его
дураком, друзья пожали плечами, а жена... Жена, наверное, так до конца и не