"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу авторамоей Кузюмовки докатилось: "Настенька наша воздвиглась в разуме!" Что она,
по-видимому, "воздвиглась", я сам свидетель. Сейчас с Георгием Владимирычем видели ее чисто одетой и будто здравой...- развел он руки,- она плакала, и взгляд у ней был ясный, никакой сумасшедшинки... - Я тут не...- в сильном смущении отозвалась Даринька,- я только испугалась за нее, она чуть не попала под лошадей... попросила цветочков, и я дала. Если она исцелилась милостию Божией, надо радоваться и благодарить Господа!..- сказала она покойно, без смущения, и Виктор Алексеевич понял, что она овладела собой, чувствует себя в своем воздухе, свободной. - Разумеется...- сказал, пожав плечами, Кузюмов,- если случилось... чу-до...- и чуть уловимо улыбнулся. Эту неясную улыбку, с оттенком усмешливости в тоне, Даринька поняла и взволновалась. - Вы говорите усмешливо...- сказала она, бледнея,- зачем же говорить о таком, если не веруешь?.. Это так было неожиданно, что Кузюмов как будто растерялся. Поднял руки и сказал уже другим тоном: - Боже упаси, я могу сомневаться, но никак не думал шутить таким. - Ну, положим!..- выкрикнул кто-то с концп стола.- Тон делает музыку... и Дарья Ивановна чувствует, что "усмешливо"!.. За здоровье Дарьи Ивановны!.. ура-а!.. Оказалось, крикнул юный путейский, собиравшийся закусывать живым раком. В первые минуты после своего "опыта" он был подавлен, считал себя "недостойным сидеть в присутствии..." - но его уговорили, Даринька сама подошла к нему и успокоила, даже сказала, что "смутила его", и он чуть не до "восторгался". Хотя и осторожничали с Кузюмовым, но "раж" сообщился всем, и "ура" дружно поддержали. Все поднялись и, в гомоне, протягивали бокалы к Дариньке. Но что особенно примечательно, встал Кузюмов, с сияющим видом, и, поклонившись, выпил за ее здоровье. Но мало этого: сказал, неожиданно для всех: - Перед вами, Дарья Ивановна, я могу быть только искренним. Вы правы, и я каюсь: в моем тоне было немножко и... усмешки. Ради моей искренности, вы, может быть, простите меня?.. Оглушительное "ура" было ответом на "искренность": всем стало на редкость весело. Но Даринька чувствовала себя совсем смущенной, наклонила голову и нервно собирала крошки на скатерти. Все же ответила Кузюмову: - Я не хотела обидное... мне показалось... усмешливо. И вы сами... - Помилуйте, разве я могу быть в обиде!..- воскликнул Кузюмов,- напротив, я должен благодарить вас, что вы так чутко подошли... и сказали так прямо, так достойно. Поверьте, я уважаю верующих людей и сам искренно хотел бы верить... - Я знаю...-неожиданно для Виктора Алексеевича, сказала Даринька; неожиданно и для Кузюмова. Он посмотрел удивленно, недоуменно даже. - Вы знаете?!..- спросил он.- Или, может быть, я не так понял ваши слова?.. Вы изволили сказать, что знаете, что... я уважаю верующих людей... Но вы же меня не знаете!.. Даринька смотрела растерянно, не понимая, почему она так сказала. Что-то спросив в себе, она ответила совсем спокойно и утвердительно: |
|
|