"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу автора

Вошли двое: путейский и плотный высокий барин, лет за сорок,
смугловатый, с безразличным взглядом чуть свысока. Одет приятно-просто:
синий сюртук в талию, жилет-пике, брюки в клетку, верховые сапоги с
отворотами, белейшие манжеты, стек. Кивнул знакомо-рассеянно: депешу подали
в Липовом, на охоте... "Но лучше поздно, чем..."
- Ах, Павел Кирилыч, на сей раз не "лучше"! - сказал Караваев.-
Пропустили неповторимое.
- А-а...- оглянул Кузюмов,- что же?..
- Это и непередаваемо.
- Досадно...- и развел руками.
Касьяныч хлопотал, опрастывая место для прибора. Кузюмов отказался:
перекусил уже, да и жарынь. Вот коньяку - можно, и замороженного "Кремля".
Его представили. Он отчетливо поклонился Дариньке, и ей запомнился его
удивленный взгляд. Она была в голубой сарпинке, как на Иванов день в церкви,
в серебристо-голубой повязке, синие бокальчики глоксиний в бутоньерке.
Посадили рядом с Даринькой, были предупредительны-сдержанны. На дороге он
был персона,- его леса требовали тысячи вагонов, путейцы охотились в его
угодьях.
- Скоро едете?..- спросил кто-то.
- Пока охочусь...- неопределенно сказал Кузюмов,- с манифеста
дожидаюсь, торопятся не очень. Я уже имел удовольствие видеть вас...-
обратился он к Дариньке,- при встрече на станции, в одном поезде ехал с
вами. И тогда же пришло мне... Вы человек свежий и вызвали такую у всех
симпатию... это редкость в нашем городишке. Здешние легендарно злоречивы...
да и плуты, Тургенев еще отметил. Когда на кого зуб, высказывают пожелание:
"Амчанина те во двор!.."
- Не знаю...- сказала смущенно Даринька,- все приветливы, столько
церквей... мне нравится здесь.
- Когда мы сами хороши, все сияет,- английская, кажется, поговорка.
Желал бы знать ваше мнение...
Не находит ли она, что надо что-то... Проходят воинские составы... с
лазаретами пока преждевременно, но... встретить на станции, наделить теплыми
вещами... комитет тотчас же разрешат.
- Я совсем неопытная в этом... что же надо?..
- В вас с избытком, что надо!..
Даринька не поняла. Кто-то воскликнул: "Дарья Ивановна может горами
двигать!.."
Она взглянула на Виктора Алексеевича. Кузюмов уловил ее взгляд и
откачнулся на стуле, как в удивлении.
- Очень верно! - сказал он, не отмеривая слова.- И сама жизнь это
раскрывает... проявля-ет. Сейчас один мне внушал: "проявление", барин!..
- Это про юродивую вы?..- сказал Виктор Алексеевич.- Мы тоже слышали,
но как-то не... Это о себе я... Дарья Ивановна верит, что чудеса возможны.
- Да, про дурочку, считали ее "юродной"... благодать на ней!
Выкрикивала невнятицу, мазалась грязью...- опять мерил слова Кузюмов, и
можно было понимать надвое.- Теперь она будто бы... Вы, Дарья Ивановна, ее
видали... мне рассказывали, она вам попалась у моста, как раз в день вашего
приезда, и вы пожаловали ей белые лилии. Она побежала с ними в церковь,
видели там и вас, с такими же цветами... и все это связывают с
"проявлением". Весь городишко знает, что вы молились за Настеньку... и до