"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу автора

- Думаю, что я могу сказать это: это хорошее, а о хорошем можно и нужно
говорить. Я вас не знаю, но я слышала от других, и я не могу не верить, что
это правда, так чувствую...- Виктор Алексеевич слушал, изумленный.- Вы
защитили одну девушку, в Москве, очень религиозную... над ней посмеялся, над
ее религиозным... один студент. Правда?..
Это "правда?" она сказала наивно-просто, совсем по-детски.
- Вы знаете это?!..- сказал в удивлении Кузюмов.- Да, что-то в этом
роде было... Но это... я, кажется, и тогда "сшутил". А тут, в случае с
юродивой, проявление, то есть чудо, нельзя абсолютно отрицать, налицо факт,
и вы... как-то участвовали в этом, по общему утверждению: глас народа - глас
божий.
- Я только дала цветы, такая малость...
Она была в замешательстве, не знала, как кончить разговор. Но Кузюмов,
видимо, вовсе не хотел кончать.
- Не смею спорить, но и через малое... Где-то сказано о "большом" через
"малое"... "если имеешь зерно горушное..." - запутался Кузюмов, может быть,
и небессознательно.
Даринька взглянула на Виктора Алексеевича, прося избавить ее... и он
понимал, как мучительно ей все это, пытался переводить на другое, ;но
Кузюмов очень умело возвращался все к тому же:
- Поверьте, Дария Ивановна, этот случай меня очень захватил!.. Узнав,
что говорят в городке, я послал за ямщиком Арефой. Право, отличный малый? И
он мне все передал, со всеми подробностями. И по его тоже мнению, а он
душевно умен... это началось с цветов. Он удивительно обстоятельный и
верующий, в Оптину собирается...
- Да?!..- воскликнула Даринька.- У него в лице такая чистота,
доброта... духовная даже мудрость...
- Вот видите... и я ему поверил больше, чем всему городишке. Как он
рассказывает, с каким воодушевлением... Говорил - весь сиял!.. Больная вдруг
перестала бегать по городу и сидеть на Зуше, в грязи. А вчера видели ее в
церкви, впервые за два года, во всем чистом. А сейчас я ее сам видел тихой,
будто совсем здоровой.
- Да?!..- воскликнула Даринька, взглянув на Кузюмова "осветляющими
глазами".- Пречистая просветила потемнение в ней...
- Вы мне верите?..- сказал Кузюмов, как бы прося, чтобы она верила
ему.- Вам... я могу говорить лишь правду. Все сейчас говорили там...- махнул
Кузюмов к городу,- что она в первый раз за эти годы заплакала! Вот сейчас,
как мы проходили сюда в толпе. Народ тут, говорят, с самого утра толпится,
чего-то ждет. Когда наш чудесный русский Мазини, Александр Иванович... Вы,
дорогой, несравненней итальянца! ка-ак вы спели "Лучинушку"!.. ваше
здоровье!..- Он чокнулся с Артабековым.- И как раз она проходила с отцом и
остановилась послушать... и - заплакала!.. Все говорили: "Гляньте, Настенька
наша плачет!.." Она будто бы не могла плакать, была как закостенелая. Это на
моих глазах было. И ее отец, лавочник, тоже заплакал и стал креститься. Она
показалась мне очень привлекательной! Как-то показывали мне ее, еще до
"помраченья"... ну, мещаночка-красавка... чиновнички называли "дуська". А
сегодня... никакой мещаночки, а, просто... девочка... дева... как вот пишут
чистых...- Кузюмов чуть отклонился на стуле и посмотрел на Дариньку,-
светильник, лилии... Словом, преображение, или, по-здешнему, проявление. Мне
пьяненький почему-то пальцем грозился и кричал: "Проявле-ние, барин...