"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу автора

свет в душу надо! на такие деньги три школы можно завести". Кузюмов ловко
ему ответил: "Вы, граф, за всех светите в вашей Ясной". Толстой засмеялся,
сказал: "Ловко вы... "светите в Ясной"!" Умный Кузюмов.

Дарья Ивановна поминает про этот разговор в "записке":


"Меня взволновал рассказ Нади, особенно про гусара. Я подумала: это
Дмитрий В. И была рада, что он держал себя целомудренно. Видела я ту
барышню, много спустя, в Шамординке, в обители, созданной батюшкой отцом
Амвросием. Какая чистая, строгая подвижница. Как знаменательно: шутка
пременилась в пример высокий волею Господа. Как же не научаться сим? О,
тайна промышления Господня!"
- И вот,- продолжала Надя,- вошел он в церковь. Я сразу
почувствовала... что-то произошло: зашептались. Гляжу - все смотрят, а лица
совсем испуганные. Сначала он стоял у дверей. Вбежала Манюшка с вашими
цветами, даже его толкнула, и всех распихивала, как чумовая. Тихо было,
Володек Шестопсалмие читал, а она на всю церковь скрипела, будто ее душили:
"Да пропущайте скореича, твиточки барыне!" Конечно, он слышал, смотрел, кому
эти дивные цветы. Как он смотрел, когда вы возлагали на налое! Чтобы лучше
вас видеть, перешел направо, где "Вход Господень в Иерусалим". Вы опустились
на колени. Вы особенно преклоняетесь, как никто, духовно как-то, все
любовались... И вот "Хвалите..." Все стали на колени, Пимыч поджег
зажигательную нитку паникадила. Петра и Павла у нас большой праздник, полное
многосветие, полиелей. Да солнце еще, хрусталики... А он так и остался стоя,
откинулся к стенке: и я вижу с ужасом: в руке у него... нагайка! Чуть не
сорвала на выносе, так смутилась. Евангелие... это дивное "Симоне Ионин,
любиши ли Мя...". Взглянула, чувствует ли он это? Все так же, у "Входа в
Иерусалим", смотрел к вашему окошку. Вы слушали коленопреклоненно, вашего
лица не было видно. И так велелепно, в дыму кадильном!.. Потом понесли в
придельчик лилии. Вы показались мне... светлым ангелом! Эти рукавчики с
"плечиками" - крылышки! Как же он смотрел!.. А я думала: "Смотри, это не
твоя тьма!" Смотрел, как давали вам дорогу, любовались... Темное его лицо
напряглось, перекосилось как-то... и я вдруг подумала, как осенило меня: "Он
весь захвачен..." Боже мой, вы так напомнили мне Олюшеньку!.. Простите меня,
но я не могу утаить от вас... мысль вдруг: может быть, и ему напомнили?..
Даринька смутилась, растерялась. Едва промолвила:
- Что вы, что вы... откуда это у вас... не знаю, что общего...
- Ну, простите меня, я иногда так сболтну... Но, право, мелькнуло так.
Вы вошли в придельчик, и он ушел. Почему вы грустны?..
- Нет...- растерянно вымолвила Даринька,- устала я.
- Да... забыла вам сказать. Когда хоронили Олюшенъку, он провожал до
могилки, подошел к Костеньке и молча пожал руку. Все-таки он несчастный...
Даринька не ответила, покусывая травинку.
- Звал Костеньку к себе. У него огромная библиотека, вся философия
имеется. Костенька как-то ездил за книгами. Когда узнали, что усадьба
продается, он давал "сколько хотите". Мальчики хотели продать с выбором,
многим отказали, и ему. Ваш муж был в мае, понравился им... совсем
непрактичный, говорили. И папа их такой был. И Олюшенька наша. Их
растрогало, когда ваш муж сказал: "Моя жена очень любит цветы, и так тихо