"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 1)" - читать интересную книгу автора

светлые юные глаза сияли светами неземными, и утончившееся лицо казалось
иконным ликом, ожившим, очеловечившимся в восторженном моленье. Не девушка,
не юница, а... иная, преображенная, н о в а я.
Он неотрывно смотрел, но она не чувствовала его, вся - в ином. И вот -
это бывает между любящими и близкими по духу - он взглядом проник в нее.
Молитвословие пресеклось на миг, и в этот миг она встретилась с ним
глазами... и сомлела. Показалось ему, будто она хотела вскрикнуть. И она
чуть не вскрикнула,- рассказывала потом ему:
"Я всегда следил а за молящимися, ждала. И много раз видела и пряталась
за сестер. И тогда я сразу увидала, и, как сходились на величанье, молила
Владычицу дать мне силы, уберечь от соблазна,- и не смотреть. И когда уже не
могла,- взглянула, и у меня помутилось в голове. Я едва полнялась на солею и
благословилась у матушки Руфины уйти из храма по немощи".
Он видел, как ее повела клирошанка, тут же пошел и сам, но на паперти
не было никого, крутило никольской метелью.
А наутро накупил гостинцев: халвы, заливных орехов, яблочной пастилы,
икры и балычка для матушки Агнии, не забыл и фиников, и винных ягод, и
синего кувшинного изюму, и приказал отнести в Страстной, передать матушке
Агнии - "от господина, который заходил летом".
- Они были потрясены богатством,- рассказывал Виктор Алексеевич,- и
матушка Агния возвела меня в святые, сказала: "Это Господь послал".
Началось разгорание любви. Они виделись теперь каждую всенощную и
искали друг друга взглядами. Находили и не отпускали. Ему нравилось ее
робкое смущение, вспыхивающий румянец, загоравшиеся глаза, не осветляющие,
не кроткие, а вдруг опалявшие и прятавшиеся в ресницах Взгляд ее делался
тревожней и горячей. После этих всенощных встреч она молилась до исступления
и томилась "мечтанием".
- Я ее развращал невольно,- рассказывал Виктор Алексеевич.- Она каялась
в помыслах, и старенький иеромонах-духовник наложил на нее послушание - по
триста земных поклонов, сорокадневие.
Так, в обуревавшем томлении, подошла весна. Хотелось, но не было
предлога, как в июле, зайти к матушке Агнии, справиться о девице Королевой.
На Страстной неделе, за глубочайшими службами, распаленный весенним зовом,
Виктор Алексеевич соблазнялся в храме и соблазнял. Это были
томительно-сладостные дни, воистину
с т р а с т н ы е. За Светлой заутреней был восторг непередаваемый: "В
эту Святую ночь я только ее и видел!" Они целовались взглядами, сухо
пылавшими губами. Он едва сдержался, чтобы не пойти в келью матушки Агнии. И
опять, как в Николин день, послал с молодцом из магазина заранее
заготовленное "подношение", до... цветов. Послал и сластей, и закусок, и
даже от Абрикосова шоколадный торт, и высокую "бабу", изукрашенную цукатами
и сахарным барашком, и -верх кощунства! - "христосование": матушке Агнии
большое розовое яйцо, фарфоровое, с панорамой "Воскресения", ей -серебряное
яичко, от Хлебникова, с крестиком, сердечком и якорьком, на золотой цепочке.
- Представьте тридцатитрехлетнего господина, т а к подбирающегося к
юнице чистой, к хранимому святостью ребенку...- рассказывал Виктор
Алексеевич.- Без думы о последствиях, да. Да еще пасхальное яичко, с
"эмблемами"!
В субботу на Святой, в теплый и ясный день, когда он пришел со службы
по-праздничному рано, когда в открытые окна живописного старого особнячка,