"Иван Шмелев. Росстани" - читать интересную книгу автора

где когда-то, и сам не помнил, была запруда. Взглянуть, остались ли голавли.
Хорошо помнил их: ни за что нельзя было взять их бреднем - весь был в карчах
и затопленных сучьях старый омут. Посидели на бережку, поглядели на тихую,
желтоватую в тени кустов воду. Были голавли! Стояли на солнышке темными
полешками, пошевеливая красными плавничками, сытые, давние. Может быть, те
же всё: ведь рыба долго живет.
Показал Данила Степаныч палкой:
- А это вот голавли... При мне еще были!
- Голавли?! Во-от... - И смотрел на голавлей вдумчиво.
За омутом, на отвесной стене обрыва, заросшего березняком, шелестели и
встряхивались кусты. Выставилась в зелени голова в красном платочке и
спряталась. Падали зеленые ветки, и признал Данила Степаныч, что веники это
режут - в бани, в его бани, сыну Николе, шесть рублей тысяча. Думал, что
должны бы быть пни там березовые, - гонят и гонят они сколько лет все
молодые побеги, а после Успеньева дня, как дожди, высыпают по пням опята. И
захотелось ему на жаре горького чего-нибудь, горьковатых опят, соленых, как,
бывало, засаливали их кадочками и зарывали в лед до поста. Крепко хрустят на
зубах. И сказал Степану:
- Не забыть бы сказать Аринушке, наказала бы она... есть уж, может...
осиновичков да березовичков понабрать... посолить бы...
Тоже похрустывают. А до опят далеко еще...

VIII

Не скучно было Даниле Степанычу без своих: навещали.
Прислал Николай Данилыч гостить к дедушке сирот: Мишу и Санечку.
Светловолосые были они, беленькие, как из воска, хрупкие - болезными
называла их Арина, - в покойную мать. Тихие были, особенно Санечка.
Приехала она в коричневом платьице, в черном фартучке - показаться, что
поступила в гимназию, - показалась и переоделась в синенькое, как наказывала
тетя Ольга Ивановна. До обеда сидела в садике на скамеечке, завернув ножку
за ножку, и вязала кружева из миниардиза. Так наказывала ей Ольга Ивановна.
А Миша не отходил от Данилы Степаныча, помогал выгонять из сада цыплят и
рассказывал про училище.
За обедом Данила Степаныч радовался на внучков, как они хорошо сидят.
Оттого и смирные такие, что сиротки. Вспоминал пропавшего на войне сына,
скорбел и успокаивался, что положил на внучков по пять тысяч, а Николя и
Ольга Ивановна воспитают и не обидят. Гладил Санечку по тонкой косичке в
голубом бантике и жалел - худенькая какая! И Мишу жалел: тонкий какой да
бледный.
После обеда уходил отдохнуть и отпускал погулять до ужина. А когда была
дурная погода, собирались все в зальце, и Санечка - любила ее тонкий голосок
Арина - читала Четьи-Минеи. Данила Степаныч подремывал, Арина вязала чулок,
а Миша сверлил гвоздиком для свинчатки бабку или вертел петушков из старых
тетрадок. Так и сидели все четверо. А по уголкам, как подходил вечер,
начинали шуршать черные тараканы, не покинувшие старого места. Всегда у
Арины водились тараканы - к прибыли, говорят, - и рада была она, когда и на
новоселье увидала первого таракана. Теперь их было много: все приползли. И
когда читала Санечка, то поджимала тонкие длинные ноги в черных чулках:
боялась тараканов.