"Андрей Валентинович Шмалько. Флегетон " - читать интересную книгу автора

уловил нечто вроде "белые гады" и "убейте сразу".
Первым делом я поинтересовался , что, собственно, случилось, но юнкера
лишь пожали плечами, а возникший вслед за мной поручик Успенский
предположил, что девица готовится к мученической смерти. Я подумал, что
поручик, вероятно, прав. Вообще-то мы сестер милосердия не обижали.
Дроздовцы и марковцы, насколько мне известно, тоже. А вот господа из бригады
Витьки Покровского - это дело другое. Про Андрюшку Шкуру и его башибузуков и
говорить нечего. Впрочем, красные вели себя не лучше.
Вскоре новость облетела весь наш отряд, и сзади меня выросла целая
толпа. Я цыкнул на любопытных, велел не пугать даму и, приказав разобраться
с комиссаром, пошел докладывать. Штабс-капитан Дьяков рассудил как Соломон,
дав указание взять пленную в качестве сестры милосердия в наш отряд, а
раненых присоединить к нашим вплоть до выздоровления. Он начал было
распоряжаться и по поводу комиссара, но тут поблизости треснула пара
выстрелов, и штабс-капитан Дьяков сообразил, что с комиссаром уже все в
порядке.
Мне некогда было заниматься этой историей дальше, и я пошел проверять
пулеметные гнезда. С пулеметами вышла загвоздка. Собственно, пулеметы были в
порядке, а вот пулеметчиков теперь явно не хватало. В январе, когда нас было
еле-еле на взвод, я ставил к пулеметам офицеров, но теперь им нужно было
заниматься взводами, тем более, что прапорщик Немно честно признался, что с
пулеметом он дела не имел. Вот нивелир, - это дело другое... Прапорщик
Мишрис радостно потянулся к "гочкису", но я посмотрел на него достаточно
хмуро и велел почистить имевшийся во взводе "максим". В конце концов, я
нашел троих юнкеров и одного бывшего красноармейца, которые вроде бы что-то
в пулеметах понимали. Юнкеров я поставил к "максимам", красноиндейца решил
покуда попридержать в резерве, а "гочкис" отдать поручику Голубу. Через
некоторое время я обнаружил, что поручик вооружил пулеметом того самого
Семенчука, который произвел меня в "товарищи". Я хотел было вмешаться, но
потом решил оставить все как есть. В конце концов, поручику было виднее.
Тут где-то впереди что-то ухнуло, затем еще, еще, и подбежавший
вестовой проорал, что господа красные идут. Я вытащил "цейсс" и убедился,
что какое-то шевеление и вправду заметно, но время еще есть. Минут десять,
не больше, но вполне хватит для самых неотложных дел. Ну хотя бы для того,
чтобы найти поручика Успенского, которого я намеревался направить в третий
взвод.
Поручик Успенский пропал, и я уже начал волноваться, когда, наконец,
сообразил, где может быть мой заместитель. Он, действительно, оказался в
нашем импровизированном лазарете. Поручик Успенский дымил папироской и
угощал нашу новую сестру милосердия студенческими анекдотами, на что та
очень мило смеялась. Увидев меня, поручик махнул мне рукой и стал объяснять
своей новой знакомой, что зовут меня Владимир Андреевич, и что человек я
невредный, и даже когда-то закончил церковно-приходскую школу. Я понял, что
поручик Успенский в кураже, и ограничился тем, что представился. Девицу
звали Ольга, родом она была из Киева. Дальнейшее знакомство можно было
отложить на потом, я поманил поручика за собой и предложил прогуляться в
третий взвод. Поручик Успенский вздохнул, забрал у меня последнюю папиросу и
направился к прапорщику Мишрису. Я выглянул в бойницу и понял, что перекур
кончился. Орда красных шла на Уйшунь.
Поручик Успенский, прочтя эти строки, просит внести поправку. Он