"Андрей Валентинович Шмалько. Флегетон " - читать интересную книгу автора

фланговый огонь артиллерии. Затем загрохотало посильнее, - в бой, как стало
известно позже, вступила 34-я дивизия, атаковавшая заледеневших большевичков
по всему фронту. Пора было шевелиться и нам.
Штабс-капитан Дьяков решил, несмотря на рану, лично возглавить атаку. Я
вполне его понимал, - это куда интереснее, чем скучать у костра во второй
линии окопов. Тем временем наши соседи, Виленский полк, тоже оживились, но
мы держали форс и вышли из окопов первыми. Они, впрочем, быстро нас догнали.
Мы шли молча, даже не сняв винтовки с плеч. С этим можно было не
спешить, до красных было еще несколько сот метров. Краснопузые за ночь
очумели настолько, что почти не стреляли. Хлтя даже если бы и стреляли, это
бы не очень им помогло. Итак, мы шли молча, и какой-то капитан Виленского
полка, шедший слева, закричал нам вполне генеральским тоном: "Сорокинцы!
Па-а-ачему без песни?!"
Замечание было дельным. Я посмотрел по сторонам. Обычно начинал Володя
Дидковский, у него был сильный баритон... И тут невдалеке кто-то запел,
запел несильно, но чисто. Пел поручик Голуб. Мы подхватили, затем запели
офицеры Виленского полка, и получилось очень неплохо даже без спевки.
Надеюсь, красные успели получить удовольствие от нашего любимого романса,
прежде чем штабс-капитан Дьяков скомандовал "В штыки!", и мы перешли на
быстрый шаг, выбирая себе каждый по мишени.
Бежали они быстро, даже быстрее, чем предыдущим днем. Боюсь, многие на
таком морозе простудили себе легкие. Остается надеяться, что в их будущих
хамских фалангстерах будет достаточно санаториев. С бесплатной воблой, само
собой.
Итак, они драпали во все лопатки, и тут сзади нас послышался топот, -
это нагоняла нас конница Морозова. Мы пропустили их вперед и немного
полюбовались, так сказать, рубкой лозы в чистом поле. Морозовцы рубят
красиво, так, чтобы не загружать большевистские санатории лишней работой.
Тут оставалось перекурить и возвращаться к нашим кострам в траншею. Дело
было сделано, морозовцы погнали красных героев на юг, навстречу штыкам 34-й
дивизии.
К часу дня все было кончено, и несколько сот бабуинов без орудий,
пулеметов и даже без винтовок пробежало мимо нас в обратном направлении. Мы
просвистели им вслед, и на этом знаменитый теперь бой на перекопском
перешейке завершился. Именно тогда вес Крым прочитал легендарную телеграмму
Якова Александровича: "Тыловая сволочь сможет слезать с чемоданов". Тыловая
сволочь, конечно, обиделась, но с чемоданов слезла.
Вскоре мы вернулись обратно на наш хутор. Штабс-капитан Дьяков
несколько раз съездил на перевязку в Мурза-Каяш, но все обошлось, благо его
супруга умела создавать необходимый комфорт в любых условиях. У нас радости
были поскромнее: мы достали в Таганаше две бутылки спиритуса вини, и поручик
Успенский, вспомнив студенческую молодость, приготовил превосходный настой
на крымских травах. С удовольствием привел бы тут рецепт, но поручик
Успенский держит его при себе.
Все это было очень приятно, тем более, наступила оперативная пауза.
Красные вновь подползли к перешейку, но Перекоп не атаковали, вероятно,
перечитывая в эти дни своего Маркса в поисках нужной рекомендации. Господин
Маркс, однако, не мог подсказать им ничего более дельного, чем снова
атаковать перешеек. В конце концов они дважды полезли рогами вперед, но по
рогам же и получили. 34-я дивизия вполне справлялась сама.