"А.С.Шмаков. Свобода и евреи " - читать интересную книгу автора

евреи, нынешние потомки коих все еще осмеливаются присвоить себе этот титул,
были прямым исчадием ада, летописи которого преисполнены вопиющими и
отвратительными злодеяниями. Не оставив ни единого памятника в области науки
или искусства, они запятнали себя упорным стремлением к варварству, когда
бывали независимы, и к фарисейской теократии, когда бывали порабощены". "А в
наше время, - продолжает Туссенель, - эти наглые тунеядцы, через своих
писак-прихвостней, кидают нам в лицо бесстыдное учение, что нищета есть
законный удел человеческих стад, и что на жизненном пути нет места для детей
бедняка!"...
Слепо преданный если не религии, то своей расе, верный себе как против
идолов, так и против Евангелия, вопреки мраку и наперекор свету, презирая
окружающую ненависть и не научаясь из предостережений судьбы, забывая о
преследованиях и не умея переносить счастья, - еврей образованный и
еврей-невежда, еврей-фанатик и еврей-ренегат, еврей ортодоксальный и
еврей-атеист, еврей-цадик и еврей, отрицающий Моисея, остается все тем же
евреем и только евреем.

"Ведь им одним принадлежит все и вся. Евреи единственные
аристократы мира и его призванные повелители!".

(Биконсфильд)

С целью уяснить себе дерзновение этой фразы, представляющей, однако,
лишь сущность того, что в целом ряде своих романов сперва туманно и лукаво,
а затем открыто и систематически проводил названный
испано-итальяно-английский еврей (придя с Востока, предки Биконсфильда
Сефардимы, т. е. испанские евреи, после изгнания в XV столетии, частью
бежали в Венецию, а затем - в Англию), обрезанный 6 дней от роду, а 13-ти
лет крещенный, но всегда остававшийся евреем, перед смертью же совсем
вернувшийся в иудейство, - необходимо, по крайней мере в нескольких словах,
припомнить его политическую биографию. Как и его соплеменник Лассаль в
Берлине, тоже, разумеется, "друг народа", подобно большинству еврейских
карьеристов, д"Израэли дебютировал самым красным из радикалов, хотя это не
мешало ему рабски втираться в аристократические гостиные Лондона и даже
стать "законодателем покроя жилетов для джентльменов". Сжигаемый чисто
еврейским властолюбием, он по первому дуновению ветра повернул в обратную
сторону и, раболепствуя пред одним из влиятельных богачей Кента - Виндгамом
Лэвисом, от одного из гнилых местечек "доброй старой Англии" проник в
парламент как ставленник тори или, выражаясь по теперешнему, - "черной
сотни"... Правда, он никогда не упускал случая пролить несколько
крокодиловых слез об участи рабочих и меньшей братии вообще - ведь это так
легко дает "хорошую прессу" и так быстро привлекает сердце такого малого,
хотя и злого, ребенка, каким повсюду остается толпа!.. Но зато во имя
заслуг, оказанных Израилем человечеству, он успел провести в депутаты
Лионеля Ротшильда, куда вскоре же за королем банкиров последовали, конечно,
Гольдшмит, Симон, Коган и разные другие евреи. При всяком удобном случае,
выдвигая напоказ свое крещение, д"Израэли не затруднялся отождествлять
христианство в его первобытной форме с еврейством. "Христианство, - по его
словам - это иудаизм, насколько он доступен большинству, а все таки
иудаизм!" или "христианство - дополненный иудаизм либо ничто", иначе