"Бернхард Шлинк. Три дня" - читать интересную книгу автора

тем, что делается в этой области, но сам, в общем, от этого отошел. Зато в
том, что касается экономической стороны, тут я, как мне кажется, обскакал
вашего брата интеллектуалов на несколько корпусов. Одним словом, каждый
делает свое дело: я, ты, Йорг. Так я себе и сказал, когда мне позвонила
Кристиана. Каждый делает свое дело. Я никого не сужу. Йорг в свое время
наворотил кучу дерьма, поплатился за это, сейчас все утряслось. Я ему желаю,
чтобы он помаленьку снова наладил свою жизнь. А это будет ой как непросто!
Раньше он по-настоящему и не знал, что значит работать, строить отношения с
людьми и с окружающим миром. Откуда же ему теперь набраться умения? Не
думаю, что этому можно научиться в тюрьме. А ты как считаешь?
Хеннер не успел сказать "не знаю". На пороге террасы появились Карин и
ее муж. Хеннер обрадовался при виде знакомого лица и с удовольствием
отметил, что сразу вспомнил ее имя. Раньше она была священником, а сейчас
стала епископом небольшой церкви протестантского толка.[8] Несколько лет
назад ему довелось брать у нее интервью по вопросам церковной жизни и
политики, а в прошлом году они вместе участвовали в телевизионном ток-шоу.
Оба раза он с удовольствием отметил, что не зря обратил на нее внимание еще
в университете. Ее склад ума вызывал у него симпатию, за это он прощал ей
подчеркнутую тихость голоса и торжественность речи. "Что поделать, - сказал
он себе, - священники так же привыкают к елейности, как журналисты к
высокопарности". И хотя со священниками никогда нельзя знать, насколько их
приветливость идет от профессионального навыка, а насколько от искренней
симпатии, у Хеннера все же создалось впечатление, что она тоже рада их
встрече. Ее муж Эберхард, вышедший на пенсию хранитель одного из
южно-германских музеев, был намного старше ее. Наблюдая, с какой нежной
заботливостью он, заметив, что в воздухе похолодало, укутал ей плечи шалью и
как она благодарно прильнула к нему, Хеннер подумал, что в этой нежности
получили свое воплощение обоюдные мечты о дочерней и отцовской любви. Едва
только приблизясь к столу, муж с ходу оценил общую атмосферу и пристроился
между женой Ульриха Ингеборгой и дочерью Дорле, он ловко втянул их в беседу,
за которой даже скучающая и вызывающе настроенная барышня весело заулыбалась
и перестала дуться.
Зайдя на террасу с только что прибывшим Андреасом, Маргарета сообщила,
что Йорг и Кристиана звонили с дороги и будут через полчаса. В шесть часов
на террасе будет подан аперитив, а в семь в салоне состоится ужин, так что
если кто-нибудь хочет размяться, то сейчас для этого самое время. В шесть
часов она позвонит в колокол.
Все остались сидеть, и только Хеннер поднялся. Андреас не принадлежал к
числу старых друзей, знакомых еще со школы или с первых семестров
университета. На суде он выступал в качестве защитника Йорга, пока не сложил
с себя адвокатских полномочий из-за того, что Йорг и другие обвиняемые
пытались поколебать его политическую непредвзятость. Несколько лет назад он
снова согласился быть адвокатом Йорга, когда тот попросил его помочь при
подаче ходатайства о досрочном освобождении. С Андреасом Хеннеру тоже
приходилось уже встречаться. Если хореографический рисунок предвечерних
часов был специально задуман так, чтобы гости успели пообщаться друг с
другом, прежде чем все завертится вокруг Йорга, то Хеннер предпочел на это
время отлучиться. Он и без того не мог себе представить, как вынесет
многочасовое пребывание среди столь многолюдного сборища на таком узком
пространстве.