"Бернхард Шлинк. Три дня" - читать интересную книгу автора

психотерапевтические сеансы. Я готов предложить Йоргу работу. Я готов также
помочь ему найти работу в другом городе. Это я сделаю для каждого из старых
друзей, а значит, и для него тоже. А то, что он убил четверых человек...
Если это еще не причина прекратить дружбу, то тем более не причина носиться
с ним как с хрустальной вазой. Подумаешь, какие нежности!
- Психотерапевтические сеансы? Сдается мне, что у меня просто память
немного получше, чем у тебя. Никакого насилия в отношении человеческой
личности, а в случае крайней необходимости никогда не использовать для
метания жесткие снаряды, только мягкие, такие как помидоры и яйца. Но в
борьбе народов против империализма и колониализма, конечно, в ход идут ружья
и бомбы, а мы, живущие в метрополиях империализма и капитализма, обязаны
проявлять свою солидарность с освободительной борьбой, а солидарность
означает участие в этой борьбе. Ты забыл уже, что все мы так говорили? Не
только Йорг, но и они тоже, - Карин обвела рукой собравшийся кружок, - а
также и ты. Да, действительно, ты дальше слов не пошел, так что можешь не
объяснять мне разницу между разговорами и пальбой из пистолета. Но не пошел
бы ты дальше слов, если бы рос без матери? Если бы тебе так трудно давалось
общение с другими людьми? Если бы тебе от природы не было дано такой хорошей
практической хватки?
- То есть террористы - это наши заблудшие братья и сестры? - Ульрих
потряс головой и скривил лицо в гримасе, выражавшей не просто неприязнь, но
отвращение. - И вы тоже в это верите? - Он оглядел собравшийся кружок.
Молчание прервала Ильза:
- Я не говорила тогда о борьбе. Я вообще ничего не говорила. Я варила с
девушками кофе, печатала на восковке листовки и размножала их на ротаторе.
Ты - нет, Карин. И ты, Кристиана, - тоже нет. И за это я восхищалась вами и
завидовала. Йоргом и остальными, которые боролись, я тем более восхищалась.
Ну да! Эта борьба была бред. Но ведь и все остальное тогда было бред.
Холодная война, и тайные службы, и гонка вооружений, и горячие войны в Азии
и Африке. Как вспомню, кажется, сплошная дичь! - Она засмеялась. - Это не
значит, что теперь все стало хорошо. Террористические акты, и мятежи, и
войны, которые с тех пор происходили, - по-моему, для таких дел надо быть
сумасшедшими. Для Йорга это теперь позади. Разве не это главное?
- Я знаю, Карин, что ты говоришь так от доброго сердца. Но ты не права,
что Йорг был обделен любовью...
Не договорив начатого, Кристиана остановилась и прислушалась. На
дорожке заскрипел гравий, послышались приближающиеся шаги, кто-то отворил
входную дверь, пересек вестибюль, отворил дверь салона.
- Я увидел свет из-под двери и подумал... Я - Марко.
Кристиана поднялась, поздоровалась с ним за руку, представила его
друзьям, представила друзей ему и удалилась на кухню жарить на его долю
сосиски. Все это она проделала быстро, отстранение и деловито. У друзей,
узнавших после представления имя Марко Хана, но не имевших понятия ни о том,
кто он такой, ни что связывает его с Йоргом, это вызвало некоторую досаду,
хотя в то же время все были рады смене обстановки. Они встали из-за стола,
открыли двери и окна в сад, собрали ненужную посуду, выбросили окурки из
пепельниц, сходили за новыми бутылками вина и воды, заменили сгоревшие
свечи.
- "Прохладой дышит вечер",
И тут она и все, кто был в доме, услышали крик.