"Бернхард Шлинк. Три дня" - читать интересную книгу автора

8

Ульрих и его жена тотчас же поняли, что кричала их дочь. Они
вопросительно поглядели друг на друга: откуда шел крик? Глядя на растерянных
родителей, остальные тоже насторожились: дочки давно что-то не было видно.
- Когда она ушла?
- Откуда был крик?
- Из парка?
- Из дома?
И вдруг все услышали визг в вестибюле. Ульрих рванулся за дверь, следом
за ним ринулась его жена и все остальные. На галерее стояла дочь, совершенно
голая, и Йорг, одетый в белую ночную рубашку.
- Тряпка несчастная! Траханье - это борьба! Разве это не ваш лозунг?
Бороться - значит трахаться? Ну, чего ты пялишься на мою грудь, если сам
ничего не можешь? Ты не мужик! Ты шут гороховый! Ты и в террористах, поди,
был шут гороховый, и посадили тебя только потому, что ты все время пялишься
женщинам на грудь. Ты - убожество! Шут гороховый и убожество! - Она вложила
в свой крик все возмущение, все отвращение и презрение, на какие только была
способна.
Однако в ее выкриках звучало скорее отчаяние, чем отвращение, и,
высказав все, она разрыдалась.
- Не пялился я на вашу грудь. Мне ничего от вас не надо. Оставьте меня
в покое, пожалуйста! Оставьте меня в покое!
"Ну и картинка!" - подумал Хеннер. Вестибюль дома был тускло освещен
несколькими свечами, по стенам двигались пляшущие тени, лица Дорле и Йорга
были едва различимы в полумраке, зато тем отчетливее проступали ее нагота и
его ночная рубашка. Оба умолкли. Они стояли устремленные навстречу друг
другу, однако устремленные враждебно. Все происходило как в театре, где
разыгрывается какая-то загадочная, нелепая немая сцена, на которую, вытянув
шеи, смотрит весь зрительный зал.
Кристиана набросилась на Ульриха:
- Да убери же ты свою дочь! Что она к нему пристала!
- А ты не командуй! - огрызнулся тот, но все-таки побежал наверх, на
ходу снимая пиджак, набросил его на плечи дочери и повел ее к одной из
дверей, расположенных по бокам галереи.
Йорг озирался вокруг, словно человек, пробудившийся ото сна. Он
проводил удаляющуюся пару удивленным взглядом, как будто никогда раньше не
видел ни этого мужчину в одной рубашке, ни девушку в накинутом на плечи
пиджаке. Он оглядел смущенных гостей и шаркающей походкой, которая так
поразила сегодня утром Кристиану, удалился в дверь на другом конце галереи.
Сцена опустела.
По выражению лиц Кристианы и Ингеборги можно было ожидать, что они
сейчас кинутся наверх, чтобы посмотреть, как там их брат и дочь. У Карин
было такое чувство, что после случившегося начнется невесть что, поэтому она
обняла обеих женщин за плечи и повела их обратно к столу.
- Этот вечер всем принес слишком много переживаний. Всем, и уж тем
более Йоргу и девочке. К утру все понемногу уляжется.
- Мы немедленно уезжаем.