"Бернхард Шлинк. Три дня" - читать интересную книгу автора

- За Йорга!
Отставив бокалы, все не сразу возобновили разговор, ему предшествовало
короткое молчание. Муж Карин с улыбкой обратился к жене Ульриха, сделав
замечание насчет его упрямства. Андреас иронически попросил у Карин
извинения: молитву я, дескать, хорошо понял, но в меня вселился какой-то
бес. Кристиана шепотом сказала Йоргу: "Поговори с Маргаретой!" А Ильза и
Хеннер принялись расспрашивать дочку Ульриха о школе и о том, какую она
собирается выбрать профессию.
Но Ульрих не успокоился:
- Вы так себя ведете, как будто Йорг прокаженный и о его болезни нельзя
говорить вслух. Почему мне нельзя расспросить его о его жизни? Он сам ее
выбрал, точно так же, как вы или я свою. По-моему, вы ведете себя
высокомерно!
Йорг снова начал говорить, так же медленно, так же запинаясь:
- Так вот, я не задумывался о старости. Моя мысль не заходила дальше
окончания очередной акции, ну разве что до начала следующей. Как-то раз один
журналист спросил меня, тяжело ли живется подпольщику. Он так и не понял,
что жизнь подпольщика не тяжела. Мне кажется, всякая жизнь хороша, пока ты
ею живешь, не отвлекаясь на мысли о чем-то другом.
Ульрих торжествующе огляделся по кругу. Казалось, он сейчас скажет:
"Ну, вот видите!" Некоторое время он, не вмешиваясь, слушал, как
присутствующие, разбившись на пары, беседуют между собой. Ильза, которой
показалось, что она поняла, откуда ей известны фотографии на карточках,
спросила о них Кристиану. Оказалось, что та действительно вырезала их из
группового снимка, сделанного на похоронах Яна. Ильза спросила Йорга, помнит
ли он Яна, и смутилась, услышав в ответ: "Он - лучший из всех". Дочь Ульриха
потихоньку спросила Хеннера, не может ли быть так, чтобы Йорг в тюрьме
сделался гомосексуалистом. Хеннер так же тихо ответил, что не имеет об этом
понятия, однако, насколько ему известно, в интернатах, лагерях и тюрьмах
встречается обусловленный обстоятельствами гомосексуализм, который потом,
однако, проходит. Кристиана шепотом сказала умолкшему Йоргу: "Спроси у
Маргареты, как она нашла этот дом!"
Но Ульрих успел ее опередить.
- Вы наверняка запомнили свое первое судебное дело и первую
проповедь, - сказал он, кивая в сторону Андреаса и Карин. - Ильза помнит
свой первый урок в школе, а Хеннер - первую статью. Я никогда не забуду свой
первый мост; ни на одну другую работу я потом не потратил столько времени и
не вложил в нее столько старания, как в ту первую, и многое из того, чему я
на ней научился, пригодилось мне потом на всю жизнь. Так как же было с
первым убийством, Йорг? Ты на нем тоже...
- Перестань, Ульрих! Прошу тебя, перестань! - непроизвольно вырвалось у
его жены.
Ульрих поднял руки и покорно их опустил:
- О'кей, о'кей! Если вы считаете...
Хеннер отметил про себя, что не знает, как он считает, а обведя
взглядом всех собравшихся за столом, понял, что и они точно в таком же
положении. Он восхитился прямолинейностью Ульриха, непосредственностью его
слов. Жизнь Йорга была жизнью Йорга, так же как их жизнь была их жизнью.
Возможно, Ульрих и прав. По крайней мере, он оказался способен
заинтересованно спросить Йорга о чем-то важном. А он, Хеннер, выдавал только