"Бернхард Шлинк. Обрезание" - читать интересную книгу автораамериканского генерала Дж. Кастера был наголову разбит индейцами племени
сиу, а сам генерал погиб; вошла в историю под названием "Последний оплот Кастера". ** Легендарная крепость на скале у южного берега Мертвого моря, последний оплот восставших против римлян иудеев; оборона осажденной крепости длилась три года (67-70 н. э.); не желая сдаться, защитники покончили с собой. - Да, меньше. Нибелунги - ваш главный эпос, так ты мне рассказывал. Литл-Биг-Хорн и Масада - это только эпизоды в истории. И дело даже не в числе публикаций. Я знаю американскую литературу; это истории о том или ином утопическом эксперименте, о людях, их семьях, работе, радостях и горестях, истории, написанные вдохновенно и сочувственно. Немецкая литература - серьезная и основательная, она образовывает категории и строит системы, и страсть, которая в ней чувствуется, - это холодная страсть ученого-естествоиспытателя, вскрывающего тело скальпелем. Анди отрицательно покачал головой: - Это различные научные стили. Знаешь анекдот, в котором француз, англичанин и русский представляют научную работу о слоне? Француз пишет о "Слоне и его любовницах", англичанин - "Как охотиться на слона", а русский... - Я не хочу слушать твой глупый анекдот. - Сара встала и пошла в кухню. Он слышал, как она резкими движениями открывает посудомоечную машину, вынимает посуду и стаканы, как приборы звенят, ударяясь о стол. Она вернулась и остановилась в дверях. - Мне не нравится, когда ты подшучиваешь научных стилях. Даже когда ты не занимаешься наукой, а разговариваешь с моими друзьями и моей семьей, ты демонстрируешь не участие, во всяком случае, не то, что мы понимаем под участием, а анализирующее, препарирующее любопытство. Это не плохо. Просто ты такой, и таким мы тебя любим. В других обстоятельствах и в другом окружении ты полон участия. Только вот в разговоре... - Не хочешь же ты сказать, что то, что я встречаю со стороны твоих друзей и твоей семьи, можно назвать участием? Это в лучшем случае любопытство, и притом абсолютно поверхностное. Я... - Не вали все в одну кучу, Анди. Мои близкие смотрят на тебя с любопытством и участием, как и ты на них, и все, что я сказала... - Прежде всего, они по отношению ко мне полны предрассудков. Чего вы только не знаете о немцах. И следовательно, вы все знаете обо мне. Так что я вам вовсе не интересен. - Мы тобой недостаточно интересуемся? Не так, как ты нами? Почему так часто у нас возникает чувство, что ты ощупываешь нас острыми кончиками пальцев? И почему это леденящее чувство возникает у нас только при общении с немцами? - Она почти кричала. - Скольких немцев ты вообще знаешь? - Он понимал, что спокойный тон, которым задан вопрос, раздражает ее, но не мог ничего с собой поделать. - Достаточно, и к тем, с которыми мы с удовольствием познакомились, следует прибавить тех, с которыми мы бы вообще не знакомились, но вынуждены были это сделать. - Она продолжала стоять в дверях, уперев руки в бедра, и смотрела на него с вызовом. |
|
|