"Бернхард Шлинк. Другой мужчина" - читать интересную книгу автора

противопоказана. Я, например, очень рад тому, что вы здесь собрались, мои
друзья, мой сын, муж Лизы. - Другой положил ему руку на плечо. - Значит, мое
прощание не произойдет в одиночестве. И оно не должно быть скорбным, потому
что Лиза была натурой жизнерадостной.
Неужели моя жена была действительно жизнерадостной натурой? Он
почувствовал приступ ревности. Он не хотел, чтобы она была жизнерадостной не
с ним, а с Другим, или хотя бы более жизнерадостной с Другим, чем с ним. Он
постарался вспомнить, как Лиза бывала счастливой, лучилась радостью,
улыбалась ему, смеялась, пытаясь заразить его своим счастьем, связанным с
детьми, музыкой или садом. Это были редкие моменты. Жизнерадостная натура?
Другой продолжал говорить о том, каким прекрасным музыкантом была Лиза,
о богатстве ее репертуара, о глубине интерпретации музыкальных произведений,
он превратил ее, приукрашивая действительность, из второй скрипки в
солистку. Он поведал о том, как слышал в ее исполнении в Милане адажио из
скрипичного квартета опус 76 № 3 Йозефа Гайдна. Он говорил так, будто слышал
ее исполнение, слушал приливы и отливы мелодии, скрипка словно совершала
легкий и в то же время точно размеренный танец. Низкие ноты поначалу
сопровождались как бы тихим всхлипыванием, но потом скрипка будто
подбадривала мелодию маленькой арабеской, возрождающей новые надежды. Затем
мелодия начала новый цикл взлетов и падений, за энергичным взлетом
последовал гордый аккорд, своего рода пауза, отдых на открытой веранде,
после чего можно спуститься по широкой лестнице в прекрасный сад, чтобы
весело, но с чувством собственного достоинства, благодарностью и восхищением
распрощаться. А скрипка опять танцевала, мелодия плавно взлетала и
опускалась, затем вновь следовал гордый аккорд, будто выход на веранду,
откуда исполненной достоинства походкой спускаются по широкой лестнице в
роскошный сад, чтобы в конце концов распрощаться вежливым и благодарным
поклоном. Но затем арабеска повторялась, будто для того, чтобы подчеркнуть
гордый аккорд, этот момент пребывания на веранде, и чувство достоинства, с
которым совершался последующий спуск по лестнице, все это сохранялось с
большим разнообразием вариаций. Но при каждом повторе мелодия совершала все
более смелый скачок к аккорду, будто выражая некий протест.
Другой сделал паузу. Может, он слышал этот опус вечером перед первой
встречей? В долгих гастрольных поездках оркестра всегда выступал и квартет,
состоявший из концертмейстера с Лизой, альтисткой и виолончелистом.
Вероятно, он увидел Лизу на выступлении квартета и влюбился в нее. Влюбился,
потому что эта хрупкая женщина играла с такой силой, ясностью и страстью,
что ему хотелось получить хотя бы частицу этого? Да, она играла именно так.
Когда их знакомство только начиналось, он тоже воспринимал ее игру схожим
образом. Потом воспринимал это уже не столь остро. Ведь Лиза стала его
женой. Она играла вторую скрипку за первым пультом, зачастую отсутствовала
вечерами дома, порой как раз тогда, когда он в ней нуждался, причем и
зарабатывала-то не особенно много.
Пожалуй, Другой ничего не приукрасил, превратив Лизу в солистку. Просто
он видел, какой прекрасной скрипачкой она была. А была ли она солисткой или
нет, первой или второй скрипкой, знаменитой или не очень - это
представлялось ему не столь важным. Он не приукрашивал, он чувствовал, он
видел прекрасное там, где остальные не могли разглядеть его, и лишь
заимствовал те атрибуты, которые обычно нужны людям для выражения своего
восхищения. Если остальные могли представить себе прекрасную скрипачку