"Александр Шленский. Рука Крукенберга" - читать интересную книгу авторасклонной к интроверсии и самоанализу, для которой бытие собственного
внутреннего мира неизмеримо важнее чем бытийность внешнего мира, и неприкосновенность внутреннего мира является ведущей потребностью. В этом плане, мастурбация как занятие сексом без партнера, - это как бы бегство от признания существования внешнего мира в объятия сладкой гипотезы солипсизма. Запершись в туалете или в ванной комнате от внешнего мира, онанист создает себе полную иллюзию единственности своего существования во Вселенной, сообщая сам себе именно те характеристики, которые он желает, с помощью собственных рук. Ощущения онаниста в процессе занятия мастурбацией весьма благостны и вместе с тем полностью подконтрольны лицу, занимающемуся мастурбацией. Онанист как бы преподносит самому себе самого себя извне через целую гамму сексуальных ощущений, подвластных только его собственной воле и желанию. Именно этот элемент самообмана, подмеченный еще Фейербахом, это мнимое подчинение внешнего внутреннему, вплоть до ощущения полного слияния в первородном единстве, и позволяет рассматривать мастурбацию как сексуальную модель философского солипсизма. Рассмотрим также и иные тенденции. Философский конвенционализм Анри Пуанкаре (1853 - 1912) зиждется на убеждении, что предпосылки теории - не вопрос правильности, а вопрос конвенции. Пуанкаре многократно дискутирует это утверждение на примере геометрии. Однако совеременный секс как общественное явление представляет собой едва ли не лучший пример конвенционализма чем геометрия. Однополый и разнополый секс, садомазохизм, фктишизм, педо-, геронто- и зоофилия, вуайеризм, онанизм и т.д. занимают то же место по отношению к классическому сексу что и геометрии Гаусса, Больяни, Лобачевского и Римана к Евклидовой понятие пространства может быть расширено без противоречий не только в сторону более высоких размерностей, но также и в направлении не-эвклидовой метрики. Точно также изменения основного мотивационного драйва в сексе приводят к созданию новых оргастических пространств и соответствующмх им видов неклассического секса. Имя библейского Онана или маркиза де Сада в сексе равнозначны именам Лобачевского и Римана в геометрии или Ренуара и Ван Гога в живописи. Созданные ими виды секса - это не что иное как подтвердившие себя биологическим результатом общественные конвенции, чрезвычайно отличающиеся друг от друга, каждая из которых существует в рамках неформальных групп по сексуальным интересам. В свое время неэвклидовы геометрии подвергались яростным атакам консерваторов: им казалось чрезвычайно опасным положение, при котором геометрия отрывается от практических нужд, таких как например строительство домов. Художники-импрессионисты, абстракционисты и т.д. тоже пережили множество атак со стороны приверженцев академического письма: их приводил в ярость кажущийся отрыв живописного изображения от видимой непосредственно глазом натуры. Точно также религиозным пуританам и светским пуристам от секса кажется опасным и греховным отрыв секса от процесса воспроизведения потомства. Однако, если абстрагироваться от практических нужд в сексе, как это ранее было сделано в математике и в живописи, и принципиально отделить процесс получения удовольствия от секса от процесса деторождения, то решительно нельзя утверждать, какой секс является правильным, и допустимо ли такие понятия как "норма" и "извращение" к сексу вообще. Вопрос правильности в этом случае является ни более ни менее как вопросом конвенции. |
|
|