"Александр Шленский. Рука Крукенберга" - читать интересную книгу автора

склонной к интроверсии и самоанализу, для которой бытие собственного
внутреннего мира неизмеримо важнее чем бытийность внешнего мира, и
неприкосновенность внутреннего мира является ведущей потребностью.
В этом плане, мастурбация как занятие сексом без партнера, - это как бы
бегство от признания существования внешнего мира в объятия сладкой гипотезы
солипсизма. Запершись в туалете или в ванной комнате от внешнего мира,
онанист создает себе полную иллюзию единственности своего существования во
Вселенной, сообщая сам себе именно те характеристики, которые он желает, с
помощью собственных рук. Ощущения онаниста в процессе занятия мастурбацией
весьма благостны и вместе с тем полностью подконтрольны лицу, занимающемуся
мастурбацией. Онанист как бы преподносит самому себе самого себя извне через
целую гамму сексуальных ощущений, подвластных только его собственной воле и
желанию. Именно этот элемент самообмана, подмеченный еще Фейербахом, это
мнимое подчинение внешнего внутреннему, вплоть до ощущения полного слияния в
первородном единстве, и позволяет рассматривать мастурбацию как сексуальную
модель философского солипсизма.
Рассмотрим также и иные тенденции.
Философский конвенционализм Анри Пуанкаре (1853 - 1912) зиждется на
убеждении, что предпосылки теории - не вопрос правильности, а вопрос
конвенции. Пуанкаре многократно дискутирует это утверждение на примере
геометрии. Однако совеременный секс как общественное явление представляет
собой едва ли не лучший пример конвенционализма чем геометрия. Однополый и
разнополый секс, садомазохизм, фктишизм, педо-, геронто- и зоофилия,
вуайеризм, онанизм и т.д. занимают то же место по отношению к классическому
сексу что и геометрии Гаусса, Больяни, Лобачевского и Римана к Евклидовой
геометрии. Посредством изменения исходного набора аксиом математическое
понятие пространства может быть расширено без противоречий не только в
сторону более высоких размерностей, но также и в направлении не-эвклидовой
метрики. Точно также изменения основного мотивационного драйва в сексе
приводят к созданию новых оргастических пространств и соответствующмх им
видов неклассического секса. Имя библейского Онана или маркиза де Сада в
сексе равнозначны именам Лобачевского и Римана в геометрии или Ренуара и Ван
Гога в живописи. Созданные ими виды секса - это не что иное как
подтвердившие себя биологическим результатом общественные конвенции,
чрезвычайно отличающиеся друг от друга, каждая из которых существует в
рамках неформальных групп по сексуальным интересам.
В свое время неэвклидовы геометрии подвергались яростным атакам
консерваторов: им казалось чрезвычайно опасным положение, при котором
геометрия отрывается от практических нужд, таких как например строительство
домов. Художники-импрессионисты, абстракционисты и т.д. тоже пережили
множество атак со стороны приверженцев академического письма: их приводил в
ярость кажущийся отрыв живописного изображения от видимой непосредственно
глазом натуры. Точно также религиозным пуританам и светским пуристам от
секса кажется опасным и греховным отрыв секса от процесса воспроизведения
потомства. Однако, если абстрагироваться от практических нужд в сексе, как
это ранее было сделано в математике и в живописи, и принципиально отделить
процесс получения удовольствия от секса от процесса деторождения, то
решительно нельзя утверждать, какой секс является правильным, и допустимо ли
такие понятия как "норма" и "извращение" к сексу вообще. Вопрос правильности
в этом случае является ни более ни менее как вопросом конвенции.