"Александр Шленский. Закон и справедливость" - читать интересную книгу автора

человеческий, а о сходстве я не беспокоюсь, ибо пишу я тогда не с натуры, а
по вдохновению Господню. Но когда я пишу портрет человека, титулованного или
простого горожанина, то рукой моей правит натура, и я не могу уклониться от
натуры ни на шаг, потому что там, где не правит ни натура, ни вдохновение,
там правят демоны, и мне легче будет отрубить себе свою руку самому, чем
допустить, чтобы ею стали водить бесы.

Канонир помрачнел еще больше и хмуро промолвил:

- Не верю я тебе, художник. Ты - не гончар, рука которого всюду следует
за гончарным кругом, заставляя глину повторять движения руки и форму круга.
Ремесло твое посложнее гончарного, и натура - не гончарный круг, чтобы
удерживать твою руку своею предначертанною формою и мешать тебе придавать
своему изделию желаемый вид. Ты теперь хочешь доказать мне и судьям, что
натура указует путь твоей кисти так же сильно, как круг гончару, что ты не
можешь оторваться от натуры, а не то, дескать, возьмут тебя бесы. Ты не
хочешь ли уж сказать, что когда я просил тебя переписать портрет, не
изображая увечья, то это бесы водили моим языком и искушали твою волю?

- Я сочувствую твоей отеческой печали,- спокойно отвечал фламандец,- и
могу понять ее. У меня тоже растут сыновья, и я их люблю не меньше чем ты
любишь своих сыновей. Но если бы жалость и печаль одни двигали тобой, то ты
разглядел бы в портрете не только изувеченное лицо своего сына, но и его
благородную и честную душу. А ты даже и глядеть на портрет как следует не
стал, а сразу пустился в крик и велел переписать портрет против натуры. Я
скажу тебе, канонир Лерке, что занимало твои помыслы и двигало твоим языком
в тот момент, хотя тебе это совсем не понравится. Это твоя гордыня и спесь,
у тебя ее побольше чем у иного рыцаря, и она тебя обуревает все сильнее, с
тех пор как ты вернулся с последней войны. А ведь каждый знает, что гордыня
- это истинный бес. Остерегайся, канонир, как бы этот бес не забрал твою
душу насовсем и не сожрал ее целиком.

- Если я чем и горжусь,- отвечал на это канонир,- то не титулом,
которого у меня нет, и не древностью своего рода, не деньгами и не праздной
и пышной жизнью, которой я также не веду. А горжусь я только своим
мастерством, и в этом признаюсь открыто, потому что и ты, художник, также
гордишься своим мастерством не меньше моего. Так может, и твою душу уже
забрали бесы, которых ты так опасаешься?

Художник чуть заметно улыбнулся и мягко сказал:

- Всякое мастерство таит такую опасность. Натура - проявление
вдохновения и замысла Творца, которого нам до конца не дано понять никогда.
По счастью, Господь и людей, своих творений, наделил вдохновением, и оно
приносит мастеру огромную пользу, когда помыслы его находятся вдалеке от
мира зримого и осязаемого и обращены к тому, кто дал ему это вдохновение, то
есть к самому Творцу. А бесы все время толкутся рядом и пытаются подзудить
мастера подменить Творца и усовершенствовать натуру, без вдохновения, из
одной только гордыни. Но мою душу не заберут бесы так легко, потому что я не
горжусь своим искусством и мастерством чрезмерно и открыто, а главное, я