"Йозеф Шкворецкий. Конец нейлонового века" - читать интересную книгу автора

прекрасной тетушки Людмилы чуть не расстроился его брак с дочерью пана
консула Кудрнача, моей матерью... Говоря откровенно, - размышлял он на
площадке вагона, продуваемой зимними ветрами и украшенной вечерними
тенями, - мне так не кажется, но если так думают они, - что ж, я пытаюсь
доставить ей удовольствие. Она меня, конечно, ненавидит, - ну и что с того?
Нет, я делаю то, чего от меня ждут, а это принято считать любезностью и
галантностью. - Ты идешь сегодня на вечер с Иржинкой? Ну, вот и хорошо, ей
нужно развлечься. - Я, конечно, очень сомневаюсь, что ей там весело, но
предполагается, что весело, а что предполагается, то и годится.
Но там, по крайней мере, будет Ирена, которая заведет с Иржиной
ядовитую беседу, и Роберт, ненавидящий как вынужденность своего пребывания
здесь, так и то, ради чего сюда заявилась Ирена: она ведь пришла, чтобы
танцевать с Самуэлем Гелленом на американском балу, под звуки Влаховой swing
party , среди дипломатов из American Embassy , чтобы медитировать тут в
своей снобской мечтательности и чтобы Самуэль в своем смокинге от "Книжете"
помогал ей на этом поприще, ибо для того он и существует; он - да, Роберт -
нет. Нельзя сказать, что Роберт ничего не стоит, но он постоянно виснет на
ней, покорный малейшему движению ее мизинчика; он способен к
самопожертвованию, всегда готов услужить; она познакомилась с ним задолго до
Сэма и спала с ним задолго до того, как первый раз отказала Сэму, да и
политическое положение у Роберта куда прочнее. Поэтому в конце концов Иренка
и вышла за него. Поэтому? Поэтому. Поэтому? Трамвай свернул к остановке. Сэм
соскочил и сделал несколько эквилибристских прыжков - не запачкать бы
лакированные туфли! Затем повернулся против хода трамвая й зашагал полевой
дорогой к усадьбе. Там, наверху, перед зеркалом, на которое падают последние
лучи солнца, сидит Иржинка и заканчивает свой makeup . Рядом с трельяжем -
письменный стол с книгами из Института: Grammaire francaise, La petite
parisienne, L'Histoire de la litterature francaise, Visites le Louvre, Elle,
Franse-Soir и так далее - Иржинин мир Института Эрне Дени, где ее пичкали
французским, хотя он бедняжке никогда не давался, и она сама не
представляет, зачем он ей, да и никто не знает - ну разве что во имя той
сомнительной мечты о сомнительном будущем под названием "чтоб-оно-треснуло".
Хотя с такой же вероятностью можно ожидать, что однажды Иржинка будет играть
в Чешской филармонии лишь потому, что дважды в неделю ходит бренчать на
пианино. Сэм ухмыльнулся и выплюнул в черную борозду хлебоносной почвы
жвачку, которую берег во рту с самого обеда: то был один из последних
пластиков. Пианино, разговорники - похоже, в ее жизни от них будет столь же
проку, как и от афоризмов в ее дневничке, где также присутствует и его перл,
содранный у Шекспира - или из Библии? Нет, все-таки из Шекспира: We are such
stuff as dreams are made of*... Несомненно, это очень поможет бедной Иржинке
в ее проблемах.
______________
* Вернее "We are such staff// As dreams are made on" (англ.) - "Мы
созданы из вещества того же, // что наши сны". У. Шекспир, "Буря", Акт IV,
сцена 1 (перевод М. Донского).

Он подошел к калитке поместья и отворил ее. Табунок поросят с громким
хрюканьем перебегал двор наискосок. Табунок бессмертных поросят,
сопротивляющихся первому закону диалектики. Из-за поросят выскочили две
охотничьи собаки и бросились на Сэма.