"Йозеф Шкворецкий. Бас-саксофон" - читать интересную книгу автора

власти, человеческой природы и смерти, бурлящий вокруг, все основные мысли и
энергию отдавая женщинам и музыке. В романе нет героев по определению.
Персонажи обнаруживают себя пленниками фарса, который в следующую минуту
превращается в кошмар. Группа, может, и мечтает совершить что-нибудь
героическое во имя своей страны, но получается у них только музыка. Попытки
же провинциальных бюрократов стравить местных сторонников коммунизма с
фашистскими оккупационными властями по большей части оканчиваются
трагически. В целом же книга стала трогательным драматическим свидетельством
глубокого социального напряжения, вызванного оккупацией Чехословакии
советской армией. Джаз персонажей романа, подавлявшийся фашистами и
окрещенный ими "жидонегроидной музыкой", тем не менее оставался политичен.
Играть в то время блюз или петь скэт означало, по сути дела, выступать за
свою личную свободу и спонтанность самовыражения, за все, что ненавидели и
старались сокрушить нацисты. Во время гитлеровского "протектората" сам
Шкворецкий тоже играл джаз. Автор до сих пор считает свою музыку чем-то
вроде кнута, шипа в боку всех жадных до власти сильных мира сего - от
Гитлера до Брежнева. Будучи в высшей степени метафористом, Шкворецкий часто
использует джаз в его хорошо знакомой исторической и интернациональной роли
как символ и источник антиавторитарных умонастроений.
Мы вновь встречаемся с Дэнни Смирицким в "Танковом корпусе", "Игре в
чудо", "Инженере человеческих душ: развлечении на старые темы жизни, женщин,
судьбы, мечтаний, рабочего класса, тайных агентов, любви и смерти" и
"Бас-саксофоне". Как в "Трусах" и эссе "Красная музыка", предварявшем
издание "Бас-саксофона", в повести возникает атмосфера того смутного и
унылого времени Второй мировой войны в Европе, когда совершалась странная
метаморфоза корневой американской музыки, перенесенной на совершенно чужую
почву. Хотя мемуары служат лишь предисловием к повести, читать их едва ли не
интереснее. В коротком, но страстном эссе Шкворецкий показывает, что,
поскольку поклоннику джаза за "железным занавесом" приходится мириться с
печалями, далекими от его собственных забот, музыка неизбежно несет для него
не только ощущение оторванности и тоски, но и горько-практичное политическое
неприятие окружающего. Вошедшая в то же издание "Легенда Эмёке" хрупка,
лирична, "романтична" и, как и ее заглавный персонаж, почти сказочна. Именно
из такого материала ткутся притчи. В поэтическом образе Эмёке, ранимого и
нежного существа с широким диапазоном духовных исканий, вся история обретает
душевную глубину неравнодушия. Вместе с тем некоторые критики считали, что
ее образ недостаточно ярок и жизненен для того, чтобы нести на себе бремя
того, что она должна была по замыслу представлять. Убедительнее выглядел
другой персонаж - циничный и аморальный школьный учитель, символ типично
"совковой" образованщины и двойного нравственного стандарта, так хорошо нам
всем знакомого.
"Бас-саксофон" считается более удачной новеллой, вероятно, потому, что
подлинная страсть Шкворецкого - музыка выступает лейтмотивом повествования,
мощной символической и идеологической силой, в то время как в "Эмёке" она не
более чем подводное течение. История паренька, играющего джаз при
гитлеровском режиме и мечтающего о настоящем бас-саксофоне в настоящем
джазовом оркестре, - чистое волшебство, парабола, притча об искусстве и
политике в той зоне, где они как-то уживаются вместе, а джаз в полной мере
служит метафорой человеческой свободы и самореализации. Вся книга в целом
стала пронзительным и освежающим явлением в чешской литературе XX века - в