"Иосиф Самуилович Шкловский. Эшелон (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

на заре космической эры, проводивший важное совещание в своем кабинете на
Миусах Келдыш неожиданно скверно выругался. Это он сделал явно сознательно,
подлаживаясь под стиль грубиянов-конструкторов и разработчиков. В устах
интеллигентнейшего, никогда не повышавшего голоса Главного Теоретика
матершина прозвучала неестественно, дико. Я потом проверял на многих
участниках совещания - всем было неловко, люди не смотрели друг другу в
глаза. А вот у бывшего зэка Сергея Павловича Королева матерщина, право же,
ласкала слух...

Мальчишки нашего эшелона! Какой же это был золотой народ! У нас не было
никогда никаких ссор и конфликтов. Царили шутки, смех, подначки. Конечно,
шутки, как правило, были грубые, а подначки порой далеко не добродушные. Но
общая атмосфера была исключительно здоровая и, я не боюсь это сказать,
оптимистическая. А ведь большинству оставалось жить считанные месяцы! Не
забудем, что это были мальчики 1921 - 1922 годов рождения. Из прошедших
фронт людей этого возраста вернулись живыми только 3 процента! Такого
никогда не было! Забегая вперед, скажу, что большинство ребят через
несколько месяцев попали в среднеазиатские военные училища, а оттуда
младшими лейтенантами - на фронт, где это поколение ждала 97-процентная
смерть.
Но пока эшелон шел на Восток, в Ашхабад, и окрестные заснеженные
казахстанские степи оглашались нашими звонкими песнями. Пели по вечерам, у
пылающей буржуйки, жадно пожиравшей штакетник и прочую "деловую древесину",
которую братва "с корнем" выдирала на станциях и разъездах. Запевалой был
рослый красавец Лева Марков, обладатель превосходного густейшего баритона.
Песни были народные, революционные, модные предвоенные: "...идет состав за
составом, за годом катится год, на сорок втором разъезде степном" и т.д. Был
и новейший фольклор. Слышу, как сейчас, бодрый Левин запев (на мотив "В бой
за Родину, в бой за Сталина!.."):

"Жарким летним солнцем согреты инструменты,
Где-то лает главный инженер,
И поодиночке товарищи-студенты,
Волоча лопаты, тащатся в карьер..."

И дружный, в двадцать молодых глоток, припев:

"Стой под скатами,
Рой лопатами,
Нам работа дружная сродни,
Землю роючи,
Дерном (вариант - матом) кроючи,
Трудовую честь не урони..."

И потом дальше:

"Пусть в желудках вакуум и в мозолях руки,
Пусть нас мочит проливным дождем -
Наши зубы точены о гранит науки,
А после гранита - глина нипочем!..."