"Иосиф Самуилович Шкловский. Эшелон (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

естественный вопрос: как же так? Ответ состоит в том, что Академия наук
время от времени обязана выбирать настоящих ученых - иначе этот институт
перестанет быть престижным. Быть членом учреждения, основанного Петром
Великим, где жили и работали Ломоносов, Павлов, Чебышев, Крылов, Ландау, где
сейчас работают Капица и Сахаров - весьма лестно!
Настоящих ученых очень мало. Их особенно мало - было и есть - в нашей
стране, которую уже очень давно захлестнул чиновничье-бюрократический поток.
Потому можно (и даже нужно) позволять время от времени выбирать в ее состав
этих безобидных чудаков. Сравнительно большие шансы быть избранными имеют
молодые, талантливые, тихие ученые. Здесь важно еще и то, что по свойствам
своего характера и по молодости лет они еще не нажили настоящих врагов.
Каждый из них оправдывает безбедное существование в стенах Академии по
крайней мере десятка личностей, которых мы называем балластом. Иначе увы -
нельзя! При всех недостатках и несуразностях, о которых я попытался дать
только самое бледное представление, Академия наук - хорошее учреждение, где
все-таки кое-что можно сделать. За это ей спасибо!



КВАНТОВАЯ ТЕОРИЯ ИЗЛУЧЕНИЯ

Неужели прошло уже 40 лет? Почти полвека! Память сохранила мельчайшие
подробности тех незабываемых месяцев поздней осени страшного и судьбоносного
1941 года. Закрываю глаза - и вижу наш университетский эшелон,
сформированный из двух десятков товарных вагонов во граде Муроме. Последнее
выражение применил в веселой эпиграмме на мою персону милый, обросший
юношеской рыжеватой бородкой Яша Абезгауз (кажется, он еще жив). Но вот
Муром и великое двухнедельное "сидение муромское" остались далеко позади, и
наш эшелон, подолгу простаивая на разъездах, все-таки движется - в
юго-восточном направлении. Конечная цель эвакуировавшегося из Москвы
университета - Ашхабад. Но до цели еще очень далеко, а пока что в теплушках
эшелона налаживался - по критериям мирного времени фантасмагорический, а по
тому, военному, нормальный - уклад жизни.
Обитатели нашей теплушки (пассажирами их не назовешь!) были очень
молоды: я, оканчивавший тогда аспирантуру Астрономического института имени
Штернберга (ГАИШа), пожалуй, был здесь одним из самых "старых". Мой
авторитет держался, однако, отнюдь не на этом обстоятельстве. Работая до
поступления в Дальневосточный университет десятником на строительстве
Байкало-Амурской магистрали (БАМ ведь начинал строиться уже тогда), я впитал
в себя тот своеобразный вариант русского языка, на котором и в наше время
"развитого" социализма изъясняется заметная часть населения. Позже, в
университете и дома, я часто страдал от этой въевшейся скверной привычки. Но
в эшелоне такая манера выражать свои несложные мысли была совершенно
естественной и органичной * . Мальчишки - студенты второго и третьего курсов
физического факультета МГУ, уже хлебнувшие за минувшее страшное лето немало
лиха, рывшие окопы под Вязьмой и оторванные войной от пап и нам, вполне
могли оценить мое красноречие
_______________________
* Здесь важно подчеркнуть именно органичность сквернословия у людей,
впитавших это с младых ногтей. Никогда не забуду, как где-то около 1960 г.,