"Павел Шкарин. Куб " - читать интересную книгу автора

того, что приходится связываться с этим исчадием ада. Тем не менее, уже
понятно, что варить, конечно же, будет Гриша, как и подразумевалось Яной с
самого начала проекта.
Все эти Янины предварительные прогоны насчёт существования каких-то
других вариантов являлись ничем иным, как успокоительным втягивающим
психотерапевтическим курсом, проводимым с целью того, чтоб мы затянулись,
погрузились в мутку, чтобы мы не бросились наутёк, услышав сразу же, с
порога не очень-то желанное для нас имя "Гриша". Ведь Гриша и Яна
неразлучны, и эта её гневная тирада в его адрес (как и его многочисленные
хулы в её адрес) - не более чем бутафория. Ни разу не видав этого самого
Гришу и слышав об их с Яной взаимоотношениях лишь вскользь от А., я однако
же сразу понял всю наигранность проклятий Яны в его адрес. Милые бранятся -
только тешатся. Резкие карикатурные метания от пламенной любви до лютой
ненависти особенно характерны именно для парочек подобного рода,
злоупотребляющих алкоголем или наркотиками. И я совсем не был склонен
принимать на веру тот неблаговидный образ Гриши, который Яна нам предложила.
Как оказалось, зря: она почти не преувеличивала. Гриша оказался
действительно весьма импозантным персонажем.
Ждать его пришлось недолго. Яна в который уже раз выглядывает в окошко
и восклицает: "Вот он, бежит..." Мы мельком видим как в подъезд стремглав
залетает довольно крупное нечто мужского пола в белых штанах. Через какую-то
десятую долю секунды квартира оглашается нервными звонками. В кухню
врывается он. На нём висят видавшая виды черная джинсовка, старенький
свитер, давненько не стиранные белые джинсы. На вид ему около тридцати лет.
У него слипшиеся на лбу от пота растрепанные тёмно-русые волосы, давненько
не знавшие парикмахера, невменяемый бегающий взгляд серых глаз с резкими
отблесками жуликоватой паранойи, впалые щёки, рельефно вырисовывающиеся
кости лица, многодневная щетина. Он не спал и не ел пару суток. От него
пахнет йодом. Впервые увиденный мною образчик старого винтового хроника. В
то же время, невооружённым глазом видно, что природа наделила этого самца
недюжинной физической мощью - стоит взглянуть на его огромные мускулистые
лапы, тугие литые плечи, на всё это обильное мясо, которое ему так и не
удалось проторчать за столько лет изнуряющих плоть винтовых полётов (прим. -
на самом деле наркотики стремительно сжигают жир, оставляя мышечную массу
практически без изменений). Когда-то, в той, прошлой жизни, Гриша был
рэгбистом. Сейчас он не играет в рэгби. Никто толком не знает, на какие
вообще деньги он существует. Говорят, живёт ремеслом варщика-профессионала.
Его родители - алкоголики, которым на всё насрать (Яна описывала, как мать
Гриши пережимает ему руку, помогая вмазаться).
У этого человека самая лихорадочная и неукротимая моторика, какую я
видел: он и вправду ни на единую секунду не остаётся в состоянии покоя -
материализовавшись перед кухонным столом, он выхватывает из кармана
маленький гибкий шланг, используемый в качестве так называемого "отгона",
что-то постоянно с неимоверной скоростью вещает, жмёт нам ладони своей
медвежачей лапой, так торопливо, как будто опаздывает на поезд, поправляет
волосы, пританцовывает ногами, одним залихватским движением откупоривает
банку с салютом, напевает какой-то немыслимый песенный рефрен "а ночь такая
длин-на-а-я". И все эти действия Гриша проделывает о д н о в р е м е н н о !
Ни секунды покоя. Таких на американском наркослэнге называеют queek freak -
"быстрые чудаки". При взгляде на Гришу невольно встаёт перед глазами