"Зинаида Шишова. Путеществие в страну Офир (историко-приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

Кристобаля Колона, и, как вы изволили заметить, в списках этих отсутствуют
многие имена, названные в ваших дневниках... Чем можно объяснить такое
расхождение? Добавлю, что и я и сеньор Гарсиа (он-то уж во всяком случае!)
руководствуемся только желанием как можно тщательнее освободить истину от
всех наслоений лжи или выдумки... Простите, я не мастер говорить, по думаю,
что вы меня поняли...
- Понял, - ответил Франческо. - Должен пояснить, что господин мой
адмирал... был очень беден...
- Да-а-а? - протянул капитан задумчиво. - На мой взгляд, не так уж
беден... У друга моего, сеньора Гарсиа, эскривано, имеется копия приказа,
данного еще в Кордове, и в приказе этом предписывается "оказывать всяческое
содействие Кристобалю Колону, так как он числится на королевской службе"...
Но даже эта бумага не заставляет меня относиться с полным доверием к
сведениям, получаемым из Кастилии...
Капитан неожиданно расхохотался. Уж этого Франческо меньше всего мог от
него ожидать.
- Вы удивлены? Но я прожил дольше вашего на нашем бренном и не вполне
благополучном свете, - пояснил капитан. - Если хотите знать всю правду о
Кастилии, обратитесь к Португалии, там выложат вам все, что может так или
иначе умалить достоинство ее соперницы и соседки... И наоборот: самые
достоверные сведения о Португалии... Хотя я перебил вас на самом интересном
месте. Вы сказали, что господин ваш адмирал был очень беден до своего
первого плавания, не так ли?
- И до плавания и после, - продолжал Франческо, чувствуя, что слезы
вот-вот выступят у него на глазах: ему припомнился угрюмый дом в
Вальядолиде.
К счастью, его посетитель ничего не заметил.
- Я полагаю, что господин мой адмирал не мог нас с Орниччо внести в
списки хотя бы в качестве груметов [Грумет - палубный матрос. Иногда так
называли и юнг.], - продолжал Франческо, - поскольку списки были уже
утверждены ранее, до того, как Орниччо добился разрешения адмирала
отправиться с ним в плавание. Поэтому господин, очевидно, из своих скудных
средств должен был оплачивать наше содержание... Хотя, - произнес Франческо
задумчиво, - как я узнал впоследствии, он нигде в списках не упоминает ни
Артура Лэкка, которого матросы переименовали в Таллерте Лайэса, в и еще
одного англичанина или ирландца - его на "Санта-Марии" знали как Гуэльмо
Ирреса. Даже наш дорогой сеньор Марио, секретарь адмирала, в списки внесен
не был...
- Тосканец Руппи, генуэзец Коломбо, англичанин Лэкк, ирландец Иррес, -
перебирал имена капитан, покачивая головой.
"Вот именно эти сведения, конечно, заинтересуют моего друга Гарсиа, -
подумал он. - Но дай господи, чтобы моя дорогая племянница не допустила
эскривано к больному хотя бы сегодня!"
- Конечно, люди сведущие найдут в моих дневниках много недочетов, - так
же медленно и задумчиво продолжал Франческо, - ведь дневники я вел наспех,
на корабле...
- А эта сцена в каюте адмирала, когда вы столь благородно вступились за
своего друга Орниччо, происходила ли она на самом дало? - спросил капитан.
- Все, что я рассказываю в дневниках, начиная с моего прибытия в
Палос, - истинная правда. Все происходило так, как у меня записано. Но я,