"Зинаида Шишова. Великое плавание (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

получим известие от Орниччо.
Люди герцога почти ежедневно возвращаются с лошадьми, не выдержавшими
трудной дороги. Эти бедные животные уже не годятся под седло - их теперь
сбудут мужикам или живодерам.
Мы ходим на постоялый двор справляться о письмах, но, по всем
сведениям, отряд герцога еще не добрался до Нюрнберга.
Наконец наступил желанный день.
На рассвете сквозь дрему я смутно слышал хлопанье дверей, шаги и
громкие голоса, но никак не мог проснуться.
Я был очень изумлен, когда синьор Томазо стянул с меня одеяло.
- Вставайте, господин лентяй! - кричал он, протягивая мне объемистый
пакет. - Иначе вы проспите все известия об Орниччо!
Пакет заключал в себе два письма, написанные в отдельности мне и
синьору Томазо. Свое я приведу полностью, так как не смогу передать лучше,
чем Орниччо, все описанные им события.

Первое письмо Орниччо

"В лето господне 1492-е, мая третьего дня, из имперского города
Нюрнберга, что лежит на реке Пегниц, бедный живописный подмастерье Орнициус
посылает привет другу своему и брату, Франциску Руппиусу, в славный город
Генову.
Сколько раз уже я порываюсь написать тебе, дорогой Франческо, но до
сего дня это было невозможно по множеству причин.
В Нюрнберг мы добрались очень быстро благодаря частой смене лошадей.
Весь путь я провел, сидя позади господина Флориуса, наставника молодого
герцога, но перед самым городом я слез с лошади и, взяв под уздцы
адмиральского коня, повел его по улицам. Мне кажется, что так должны
поступать пажи и оруженосцы.
Так как я не мог даже как следует распрощаться с тобой, то нам и не
удалось хорошенько поговорить перед отъездом.
Узнав от синьора Томазо, что я четыре раза побывал у немцев с бродячим
торговцем, адмирал позвал меня вниз и около двух часов меня исповедовал.
Я, конечно, тотчас же признался ему, что познания мои в немецком языке
ничтожны и что я могу служить ему переводчиком только при покупке провизии
или при самом несложном разговоре.
Я слыхал, что знатные и ученые люди в разговоре пользуются только
латынью, и это облегчает сношения между испанцем, датчанином или поляком.
Очевидно, латынь Бегайма заставляет желать лучшего, если господин предпочел
пользоваться моими услугами.
Выяснив мои знания по части немецкого языка, он долго расспрашивал
меня, умею ли я писать, петь и играть, знаю ли я какие-нибудь танцы, есть ли
у меня нарядное платье. Я боялся, что, для того чтобы служить ему, окажется
необходимым ходить на четвереньках, носить поноску и прыгать через обруч,
но, хвала господу, до этого дело не дошло.
В Нюрнберг мы добрались без особых приключений и на следующий же день
были приняты рыцарем Бегаймом, к которому у адмирала имеется письмо от
флорентийца Паоло Тосканелли.
К нашему удивлению, оказалось, что рыцарь отлично говорит и по-латыни,
и по-итальянски, и по-испански, так что переводчик им и не понадобился. Все