"Вячеслав Шишков. Чертознай (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

- Аида на ново место! - командую.
Так и бродим по тайге, ковыряем породу, а толку ни беса лысого. "Ах, -
думаю, - старый дурак, пропил память". И ребята приуныли. Ну, я все-таки
подбадриваю их:
- Солому ешь, фасон не теряй, малютки!
И стал я, братцы, с горя сильно пить, у спиртоносов водки добывать. Ой,
грех, ой, грех... Так протрепались мы по тайге почем зря боле месяца.
И случилось, братцы мои, вскорости великое чудо чудное.
Как-то выпивши лежу ночью под елью, малютки храпят, намаялись,
сердешные, а мне не спится. Вдруг, как в башку вложило, вспомнил. Ну,
прямо вижу явственно: вершинка Моховой речушки, огромадный камень-валун,
да кривая сосна развихлялась в три ствола... Выскочил я, загайкал, как
лесовик:
- Го-го-го-го!.. Вставай, малютки, пляши! - И припустился возле костра
в пляс. Комсомолия продрала глаза, спросонья закричала:
- Батюшки! Чертознай с ума сошел.
Одним словом, мы чуть свет то место разыскали: вот он, камнище, вот
вихлястая сосна.
Я наклонился, рванул мох,- золото!.. Наклонился, рванул,- золото!
Ребята принялись, как копнут где - золото!..
Вот ладно. Оставил их, говорю:
- Шуруй, малютки. Обогатим советскую власть. Давай-давай-давай! - А
сам, дуй-не-стой на прииск.
Секретарь повстречал меня:
- Чертознай! Куда ты запропастился? Скоро торжество у нас, Народный дом
открываем.
- Молчи, молчи, Петрович, - по-приятельски подморгнул ему и спрашиваю:
- А робенчишка-то моего выпишешь?
А он:
- Деньги посланы, ребенок твой едет.
Я возрадовался, да шасть в цирюльню. Командую цирюльнику:
- Бороду долой, лохмы на башке долой!.. Чтоо личность босиком была, как
у секретаря... Катай!
Цирюльник усадил меня в кресло, а мальчонке крикнул:
- Петька! Мыла больше, кипятку. Приготовь четыре бритвы! - И начал
овечьими ножницами огромаднейшую мою бороду кромсать да лохмы. Он стрижет,
Акулька подметает.
Я взглянул, батюшки! - целая корзина, стогом, да из этой шерсти теплые
сапоги можно бы свалять. Оказия, еи-оогу... И пыхтел цирюльник надо мной с
лишком полтора часа. А как воззрился я в зеркало, ну, не могу признать
себя и не могу. Дурацкий облезьян какой-то... Ну, до чего жалко стало
оороды...
Цирюльник полюбопытствовал:
- Уж не жениться ли задумали?
- Нет - отвечаю,-не жениться, а молодым хочу быть.
Ведь я с комсомолией работаю. Не с кем-нибудь, а с комсомо-о-лией! К
тому ж скоро робенок должон ко мне прибыть.
- Ваш собственный-с?
- Да уже не твой же. На подивись.- Тут я вынул, конешно, из кисета
карточку.