"Вячеслав Шишков. Емельян Пугачев (Книга 1) [И]" - читать интересную книгу автора

На рассвете стали копать могилы. Русских убитых зарыто две тысячи
шестьсот, прусских - семь тысяч триста.
На рассвете же вернулись из лесов к своим родным очагам мирные
жители. От обширной деревни Кунерсдорф остались дымящиеся развалины.
Цветущие сады и огороды были расхищены, земля взрыта бомбами, ядрами.
Жители бросились на поля. Но там поспевшая пшеница была потоптана, смешана
с грязью. Все погибло, все уничтожено в битве, длившейся с полудня до
вечера. Война в один день превратила жителей в нищих.
На тряских фургонах, по разбитым дорогам раненых увозили в лазареты.
Там без усыпления, без наркоза будут им отпиливать поврежденные руки и
ноги, будут извлекать из воспалившихся ран пули и куски чугуна. Чтоб
оглушить сознание, им дадут по стакану водки. Многие в муках умрут.
Вскоре Салтыков сделал смотр русской армии. У солдат та же бравая,
железная сила, бодрость во взоре.
Салтыков доносил в Петербург:
"Ревность, храбрость и мужество всего генералитета и неустрашимого
воинства, особливо послушание оного, довольно описать не могу, одним
словом - п о х в а л ь н ы й  и  б е с п р и м е р н ы й  п о с т у п о к
с о л д а т с т в а  п р и в е л  в  у д и в л е н и е  в с е х
ч у ж е с т р а н н ы х  в о л о н т е р о в".
Русское командование получило щедрые награды: Салтыков произведен в
фельдмаршалы, а Мария-Терезия прислала ему драгоценный перстень, осыпанную
бриллиантами табакерку и пять тысяч червонцев. Остальные военачальники
получили от Петербурга чины, ордена, земли с крестьянами.
Только солдаты остались без награждения.
- Могила без креста - вот награда нам, - роптали солдаты у костров.
- Правильно говорится: ежели одному милость, всем обида.
- Кому пироги да пышки, а нам желваки да шишки... Терпи, ребята!
- А ежели не сложишь здесь голову да прибудешь домой в побывку, там
того гаже. Нищета. Ни поесть, ни попить. Одно знай - барину угождать, а то
недолго и на конюшню. Вот там, за нашу службу царскую, награждение и
примешь. Не верно, что ли?
- А все-таки воевать, ребята, нам беспременно нужно, - кряхтя, сказал
Павел Носов. Он крутил над пламенем костра грязную рубаху, рубаха
надувалась колоколом. - До скончания живота подобает нашему брату
неприятеля бить. Вот я, скажем, стар...
- А кто супротив этого спор ведет? - прервал его усатый артиллерист
Варсонофий Перешиби-Нос, он был грамотен, говорил складно. - В этом слава
оружия нашего и всего нашего кореню, всего потомства-племени. За
отечество, поди, кровь-то проливаем! Об этом всяк ведает и на том стоит.
- Вестимо так! - воскликнул Павел Носов, но тут подол его рубахи
вспыхнул, он быстро смял огонь корявыми ладонями. - Я и не иду супротив
тебя, мил человек. Я вот к чему хотел... Порядки здесь супротив наших
лучше. И мужики чище наших, взять одежду, взять еду. Мужик здесь жрет не
по-нашенски - хлеб с лебедой да с мякиной, как мы. У него эвот - свиньи,
гуси, индюки. Опять же огороды ихние: там тебе всякая овощь, и назвать-то
ее мы не смыслим, как вымолвить.
- Здесь крестьяне грамотные которые, - сказал Перешиби-Нос. - Да и
порядочное число их, грамотеев-то. Они и книжки и даже газетки чтут.