"Вячеслав Шишков. Емельян Пугачев (Книга 1) [И]" - читать интересную книгу автора

- Топор... Топор... - с глухим хрипом сказал он. - Что сие значит,
господа?
- Ничего не значит, - отозвался из-за печки голос. - Выскочил
гвоздик. Вот и все. - Сказав так, князь Дашков выпростался на свет божий,
поднял топор, подслеповато присмотрелся к нему и сказал с ухмылкой: - Эх,
топорик, топорик... Вот смотрю на тебя, а на язык просятся жестокие слова
временщика Бирона. Проклятый палач сказал: "Русскими должно повелевать
кнутом или топором". Но ради чего до сих пор уцелела на плечах его
собственная башка - не ведаю и немало тому дивлюсь.


Г л а в а  III

БОЛЬШОЕ КУНЕРСДОРФСКОЕ СРАЖЕНИЕ


1

Генерал Фермор вскоре после Цорндорфской битвы от главного
командования был отстранен. В Кенигсберг прибыл новый главнокомандующий,
граф Петр Семенович Салтыков. Старичок маленький, простенький, седенький,
он гулял по улицам города в скромном белом, украинских полков, кафтане без
всяких побрякушек и пышностей, его сопровождали всего лишь два-три
человека свиты. Кенигсбергцы дивились, как этой "беленькой курочке"
доверили командовать "столь великой армией". Но вскоре слава о нем
разнеслась повсюду.
Летом 1759 года русские войска стали лагерем в четырех верстах от
города Франкфурта, что на реке Одере, у деревни Кунерсдорф. Здесь 1
августа произошло самое крупное, самое кровопролитное за всю Семилетнюю
войну сражение.
Армия заняла холмистую местность на северо-восток от Одера. Деревня
Кунерсдорф находилась в средине расположения войск.
По всему русскому фронту версты на три - цепь костров. Заря давно
погасла, в небе стоял белесый месяц, мигали звезды. Деревня Кунерсдорф
была пустынна: все жители, страшась предстоящей битвы, скрылись в леса. У
костров солдаты ели кашу, кой-где пели песни и плясали. Иногда слышался
дружный хохот. Приблудные собаки, весело взлаивая, перебегали от костра к
костру. Многие из псов жили при армии года по два, по три, они делили с
войсками все ужасы похода и доставляли солдатам немалые развлечения и
радость.
Полковник 3-го мушкетерского полка Александр Ильич Бибиков стоял на
лысине кургана. Прислушиваясь к звукам обычной лагерной жизни, он окидывал
грустным взором и чуждый небосвод, и укутанную голубоватой полутьмой чужую
землю. Ведь завтра на всем этом обрамленном кострами пространстве, вместо
песен и смеха, загремит кровопролитный бой. И эти песенники, и эти
бесшабашные плясуны, может быть, первыми сложат здесь свои головы.
Взволнованный Бибиков взглянул в сторону далекой своей родины,
прерывисто вздохнул и, вынув пенковую греческую трубку, пошел к ближайшему
костру, чтобы закурить от уголька.
У костра было людно, весело. Мушкетеры - народ средних лет и молодые