"Вячеслав Шишков. Емельян Пугачев (Книга 1) [И]" - читать интересную книгу автора- слушали старого солдата Никанора из Олонецкого края. Он грубыми кривыми
пальцами звонко играл на небольших походных гуслях и сиплым голосом вел былину про Илью Муромца. Старые, замызганные, со следами огненных угольков от костра, эти гусли принадлежали еще деду Никанора, солдат дорожил ими. В его торбе были икона, гусли и в тряпочке щепоть родной земли. Многие солдаты возили с собой, как нечто самое святое, родную землю. Все с любовью посматривали в беззубый рот старого сказителя, на его обвисшие щеки и напряженные морщины на вспотевшем лбу. Молодой офицерик Михелльсон, коротавший время у костра, увидав подходившего Бибикова, вдруг вскочил и скомандовал: - Смирно! Все поднялись и - навытяжку. - Вольно, ребята, - мягким тенористым голосом сказал полковник, щуря от света внимательно глядевшие карие глаза. - Ну как? Воюем завтра, братцы? - Воюем, вашскородие, - в один голос ответили солдаты. - Смотрите, жарко будет... Сам Фридрих здесь, - сказал, улыбаясь, Бибиков. - Нам это нипочем, вашскородие, - заговорили солдаты. - Фридрих ли, алибо кто другой. Все стояли, сидел один лохматый Шарик и, поглядывая в продолговатое, с высоким лбом, добродушное лицо Бибикова, мел хвостом землю. - Помните, братцы, - продолжал Бибиков, попыхивая трубкой. - В бою поглядывай друг за другом, береги товарища. В случае опасности не прозевай выручить. Не бойся! Начальство слушай, да и сам мозгами шевели. Темно-бронзовые от загара лица солдат были бодры, голоса звучали уверенно. Бибиков с радостью подумал: "Ну и молодцы, Русь сермяжная. С такими весь свет штурмовать можно". - Ну, спокойной ночи, братцы! Поди, и спать пора, - проговорил Бибиков. И, обратясь к Михельсону: - А ну, господин поручик, пройдемся. Быстроглазый круглолицый Михельсон шагал рядом со своим полковником. - Ну, дружок Иван Иваныч, как живешь? Что из деревни пишут? Ну, как голова? Болит? - Нет, господин полковник, - по-юношески звонким голосом ответил Михельсон и потрогал глубокий шрам на голове от штыковой раны, полученной им под Цорндорфом. - Боли особой не чувствую, а в ушах шумит. И бессонница порой... - То-то же... Поберегать себя надо, дружок. Который тебе год? - Девятнадцать скоро. - Юн, юн. Поберегай, мол, себя-то, на рожон не лезь. Храбрость без ума недорого стоит. - Сладить с собой не могу, господин полковник. Война для меня - как вода для рыбы. Я для войны рожден. И как бой - все позабываю. В чувство прихожу лишь после боя. Я смерти не боюсь, господин полковник. Взобравшись на бугор, они шагали взад-вперед возле палатки Бибикова. - Господин полковник, - заговорил Михельсон, - а верно ли, что у Фридриха наемные войска? - А ты не знал? - поднял брови Бибиков и взял молодого человека под руку. - Это нам еще в Петербурге было ведомо. У Фридриха рекрутского |
|
|