"Вячеслав Шишков. Емельян Пугачев (Книга 1) [И]" - читать интересную книгу автора

- Великий князь вместе со своими надменными голштинцами презирает
великую княгиню, презирает все русское. А великая княгиня русский народ
любит и славой российского оружия дорожит. Она чает, что на ее защиту
встанут офицеры гвардии и войско, она такожде полагает найти опору и в
публике... - Вдруг он спохватился, нахмурил брови, отрицательно затряс
головой: - Нет, нет... Клевещу на нее. Этого желания я из ее уст не слышал
и вам о нем не говорил. Ее высочество лишь обретается в сугубом унынии и
день и ночь. Ее высочество зело скорбит, однако к ограждению покоя своего
никаких мер принимать не тщится, во всем полагаясь на произволение
божие...
Невидимка Дашков на два смысла улыбнулся. Григорий Орлов ныряющей
походкой приблизился на цыпочках к двери в соседнюю комнату, без шума
закрыл ее, прижался к ней спиной. Его лицо стало таинственным, дугой
изогнутые брови поднялись, он подался корпусом вперед и, глядя в глаза
капитану Пассеку, зашептал:
- Ребята, а знаете что? Государыня Елизавета почитает Петра Федорыча
неспособным к правлению страной, что он не достоин-де занимать трон. Ее
величество изволили выразиться про него: "Племянник мой урод, черт его
возьми!" Ее величество склоняется назначить своим преемником малолетнего
Павла Петровича. Да и сама великая княгиня Екатерина будто не раз
говаривала датскому посланнику барону Остен, что она предпочитает быть
матерью императора, чем супругой его. Поняли, ребята? - громко закончил
Григорий Орлов и посверкал на всех глазами. - Ну а дальше что? Как вы,
ребята, себе мыслите? Император малолетний Павел, при нем регентшей
Екатерина - мать. А голштинского выродка, Петра, куда? - он скрестил руки
на груди, поджал полные губы и выжидательно стал раскачиваться корпусом.
- Время покажет, - раздумчивым тоном промолвил Пассек.
- Ха, время, - с ехидством улыбнулся хозяин, брови его изломились в
гневе. - Вот мы, русские, завсегда так. Авось да небось, да как-нибудь.
Ну, что ж, время так время. - Он легким шагом приблизился к столу, выпил
чарку водки, крякнул, съел груздок. - Все ж таки солдатам, ребята,
надлежит помаленьку внушать, осторожненько, с умом... Только на это денег
треба, а денег у нас черт ма. Нету!.. Эх, черт, не везет нам... - ударом
ноги он опрокинул расшитый шелками каминный экран, устало опустился на
кушетку, подпер ладонью голову с завитым в букли припудренным париком и
закрыл глаза.
Гости поняли - хозяин утомился, пора по домам. Слышно было, как
черный ветер лижет окна, с визгом врывается в печную трубу, гонит по улице
сорванный с крыши железный лист. С Петропавловской крепости ударила пушка
- прибывает вода в Неве. Английские куранты в глубине кабинета пробили три
часа и стали бредить-вызванивать серебряную пьеску. Подвыпивший Алексей
Орлов от нечего делать сидел у печки, возился с железной кочергой.
Мало-мало попыхтев над ней и запачкав руки, он связал из кочерги, как из
веревки, узел. Все взирали на его работу с удивлением.
Вдруг, сломав угрюмую тишину, с тавризского, увешанного старинным
оружием ковра, что прибит над кушеткой, сорвался проржавленный
средневековый топор. Он стукнулся торчком в тугую спину согнувшегося
Пассека, затем перепрыгнул в колени дремавшего Григория Орлова. От
неожиданности все вздрогнули, переглянулись. Григорий Орлов боднул головой
и гадливо отшвырнул топор, его сонные глаза расширились, лицо побелело.