"Евгений Шишкин. Бесова душа (роман)" - читать интересную книгу автора

нарядкой и попачкает ее без сожаления, сильнее обхватил Дарью.
- Переломишь, леший! - крикнула она. - Очумел наготово. Катька вон
сидит. До ночи потерпеть не можешь?
- Катька все равно ничего не понимает.
- Зато я понимаю! Пускай неразумная, а дочь.
На низкой кровати, на пестравом лоскутном одеяле, в ситцевом платье в
горошек, сидела юродивая девочка, с большой лысой головой, с короткими,
худыми как спички ногами. Она тормошила деревянную куклу, с рисованным лицом
и приклеенными волосами из мочала. Целыми днями эта малая устраивала
трясучку бесчувственной деревянной подруге, хотела разбудить ее, и радостно
гикала, когда ее пробуждала... Ресниц и бровей на лице Катьки почти не было,
глаза прозрачные, голубые-голубые и потусторонние, с вечным, застывшим в них
удивлением; губы младенчески розовы и слюнявы.
- На сеновал пойдем, - шепотом позвал Федор: ему поскорее хотелось
утешного Дарьиного тела, - раствориться, исчезнуть в ее объятиях, слепо и
безмысленно уткнувшись головой в лен ее светло-желтых волос.
- Сразу да на сеновал? Быстер парень, - ухмылисто сказала Дарья. Но
смотрела на Федора не отвергая, как смотрит всякая баба на мужика, зная, что
она ему люба и желанна, и рассчитывает нравиться ему еще больше, а потому
притворной неуступчивостью набивает себе цену. - Как чумной прибежал...
Глазищи-то разгорелись. Терпежу нет... Погоди, руки вымью.
Дарья сняла фартук, скинула косынку, подошла к умывальнику. Ласково
прижимала ладони к своему ополоснутому лицу. Перед зеркалом причесалась,
мотнула головой, откидывая волосы назад, за плечи; они колыхнулись золотисто
блестя, улеглись пышно. Федор смотрел на нее вожделенно, едва сдерживал
себя, чтоб не дернуть ее к себе за руку, притиснуть. А она то ли намеренно
дразнила его, то ли допытывалась у зеркала: "Я ль на свете всех милее?"
Наконец, игриво усмехнулась, со стыдливой обаятельностью подмигнула своему
зеркальному отражению... Уходя из избы, сунула Катьке мятный пряник.
Дарья баба вдовая. Муж у нее застрелился из охотничьего ружья еще на
первом году супружества, не выдержав под ярмом Дарьиной измены и не оставив
даже сиротки-наследника. Юродивую дочку Дарья прижила от пьяного городского
лектора, который как-то приезжал в Раменское с устным просвещением и кипой
газетенок. После выступления в избе-читальне лектор изрядно приналег на
председательское угощение, а подвыпивший, осмелелый, познакомился потеснее с
приглянувшейся ему Дарьей. Вскорости же предложил ей выйти за него замуж,
напросился на постой и заночевал у нее. Поутру, очухавшись, протрезвев,
лектор с ужасом вспомнил, что уже много лет женат, и, стоя на коленях,
вымаливал у Дарьи прощения, заклинал, чтобы не пожаловалась его партийному
руководству. Затем тишком выбрался на проселок и смотался из Раменского, не
дожидаясь назначенной председательской пролетки.
Природа наградила Дарью легким, распутным нравом и вдохнула в тело
одурманивающую мужиков прелесть. Все, кто завязывал с ней шашни,
впоследствии скучали по ней, вспоминали и тешились всю жизнь, довольно
лыбились и страдательно скрипели во сне зубами. Но Дарья доступна не
всякому, разборчива - путалась только с тем, кто ей истинно глянется, и двух
любовников одновременно не держала; коль выберет другого - прежнему отворот
навсегда. Федор угодил под любвеобильное крыло по шибкому влечению ее
сердца. Порой Дарье хотелось навечно прикрепить его к себе колдовским
приворотным зельем, но пока на такой грех она не решалась, хотя от другого