"Евгений Шишкин. Бесова душа (роман)" - читать интересную книгу авторагреха - вдовьей, бабьей радости - не отказывалась.
- Ты сегодня больно зёл. Чуть не задушил меня. - Дарья сидела на сене в накинутой на плечи кофте, выдергивала сухие травинки из своих спутанных волос. - Думаешь, не понимаю, чего зёл-то? Понимаю. По Ольге изводишься. Ну и дурак! Федор смотрел на дощатую стену сеновала, разлинованную щелями, в которые приплюснуто струился багрянец нисходящего солнца. Желание в нем отбушевало, он поостыл, сник и даже немного стеснялся Дарьи, прятал глаза. Ему хотелось поскорее уйти, но из приличия он лежал, выдерживал время; слушал доверительный голос. - Ольга это яд. Она видная. Косища тяжелая, брови черные. Такие не на радость, а на беду мужикам родятся. Она тебя и не приголубит - измытарит только. Вырви ты ее из сердца! Не страдай. - Дарья погладила Федора теплой ладонью по груди, провела нежными пальцами по его лицу, коснулась чуба. - Волосы-то у тебя ишь какие жесткие! Как солома. По волосам видать - ты упрямый да ревнивый. Такому сладко не придется... А к Ольге, как осы к меду, прилипать будут: начальство разное, военные, партейцы. Измучишься - не уследишь. Хорошо, когда красива-то жена у ротозея соседа. И полюбиться можно и охранять не надобно... Ты думаешь, чего мой-то мужик застрелился? Сжег себя. Не угадал меня, не спознал толком - вот и любил да мучился. - Чего ж ты его мучила? - Федор покосился на Дарью, глянул в распах ее кофты, где розовый сосок на большой груди торчал остро, влекомо, словно у целомудренной девки. - Загуляла маленько, сорвалась. - Она усмехнулась, тесно прильнула к Федору. - Разве такого баского паренька, вроде тебя, пропустишь?.. Не хотела испробовать хочет. Просто у одной смелости нету, у другой условья... - Змея ты, Дашка, - оборвал Федор. - Змея! - подхватила она. - А я тебе - в науку. Я чуть побольше твоего пожила. Попомни: Ольга сердце тебе изведет, если смолоду от нее не откажешься. - Дарья лукаво прищурилась и мягонько подсказала: - Огуляй ты ее да брось. Чтоб обидно-то не было. Пускай потом она по тебе сохнет. Это как в лапту играть: ее черед придет за мячом-то бегать. Федор настороженно посмотрел в зеленые хитроумные глаза Дарьи. Промолчал. Синька вечера мало-помалу растворялась в воздухе. Лес за озимым полем потемнел в сумеречной наволочи. Белесая лохматистая змея тумана стлалась в ложбине, где в узком руслице катился померклый ручей. Свежело. Скрылось за холмистым окаемом земли в плоских подушках облаков красное остуделое солнце, оставило себя лишь нежным багряным тюлем на верху белостенной колокольни, куполе и кресте. Усталый ворон сел на телеграфный придорожный столб, нахохлился, приготовясь спать. Привычным манером - по малиннику и через жерди - Федор выбрался на околицу, отряхнул штанины. На этом месте, возле столба, который занял клювастый ворон, Федор не раз давал себе зарок "вошкаться с Дарьей", уговаривал себя перемогать мужскую похоть, блюсти верность Ольге. Но сколько раз зарекался, столько и отрекался, и как-то непредсказуемо, словно обзабывшись, оказывался здесь, чтобы незаметно проскочить на запущенный задворок, в заваленные барахлом сени - и дальше, к лакомому Дарьиному теплу. |
|
|