"Евгений Шишкин. Магазин "Интим"" - читать интересную книгу автора

стремительно переметнул через бедро, так что у Пал Игнатича даже тапки
подлетели к люстре. Вспышка в глазах, пересечка дыхания от захвата при
борцовском приеме, - все кости громыхнули разом, заверещали пружины
дивана, - а дальше... а дальше и Пал Игнатич, и диван, казалось, оба
задохнулись и обмерли от неожиданности.
- Не обижай мать, папаня. Понял? - упрямо и назидательно повторил Коля;
постоял немного, вроде бы собираясь сказать что-то подкрепительное, но, не
найдя подходящих слов, повернулся и не спеша, покачиваясь всей своей
мускулистой, здоровенной фигурой, удалился из комнаты.
Пал Игнатич некоторое время лежал неподвижно, бессмысленно, с
застопоренными, бездействующими извилинами мозга и остановившимся, пустым
взглядом; только сердце у него билось сильно и на глаза наплывала
водянистая муть слез, которые перехватили и горло. И не было на земле
более жалкого, более несчастного человека, чем Пал Игнатич. Чуть погодя он
отвернулся к стене, к диванной спинке, и прикрыл голову рукой, как будто
сверху его могли ударить.

4

Темно. Тихо. Ночь. Давно угомонилась-отплакалась, отпричиталась, дважды
перемыла посуду и крепко уснула Ангелина, оставив рот страдательно
полуоткрытым, а брови - сердито сдвинутыми. В здоровом благодатном забытьи
раскинулся на кровати Коля, глубоко продавив матрац, - спал он с
негромким, легким молодецким подсапом. Да и весь дом, казалось,
обрадованный скандалом у Заякиных, даже немного утомленный под конец этой
радостью, погрузился в отдохновенный покой, беззвучие и старческую осеннюю
мглу.
Пал Игнатич спал в одежде, все там же, на диване в гостиной, с
неудобствами: без одеяла, голова - на махонькой декоративной подушечке,
неловко и зябко; но пробудился он не от неудобства, а от внезапно
прострелившей его догадки, а вернее, от страха этой догадки; родившись в
недрах сна, этот страх пронзил трепетную границу из неяви в явь и обрел
щемящую сердце остроту... Пал Игнатич чуть приподнял голову, огляделся,
нашел мутным взглядом знакомые углы, изгибы, абрисы предметов, покрытых
полубликами, которые создавал скудный ночной свет или отсвет каких-то
дальних фонарей. Может, кошмар все еще продолжается? Пал Игнатич кулаками
помассировал глаза. Нет, не сон, никакой это уже не сон. Разом вспомнился
прошлый, чересчур насыщенный событиями и новостями вечер - от вояжа в
магазин "Интим" до диванной спинки. "Говорил я тебе..." - прозвучал
насмешливо-осуждающий внутренний голос. Ангелина-то наверняка, рано или
поздно, но все равно прознает, что эту штуку, которую надо бы выбросить,
не Петро, а он, сам он ей приуготовил. Пал Игнатич даже съежился,
представив эту неотвратимую развязку, и ему захотелось больше никогда в
жизни, совсем-совсем, ни разу не встречаться с Ангелиной. "А кстати, где
он? Этот... как его? Ну, этот?" - Пал Игнатич недолго потужился и впопыхах
мысленно ругнулся, не припомнив е м у названия, но вспомнив его
местонахождение.
Осторожно, тихонечко-тихонечко Пал Игнатич поднялся с дивана и, стараясь
пронырнуть незамеченным через тишину ночи, крадучись, на носочках вышел в
прихожую к кладовке; принужденно ласково он открыл дверь и, закусив губу в