"Евгений Шишкин. Магазин "Интим"" - читать интересную книгу автора

напряженной осмотрительности, боясь малейшего шороха, вынул из
нехитрецкого тайника коробочку, в которой чувствовалась небольшая,
шаловливая тяжесть. Значит здесь, здесь, проклятый!.. Тем же неслышным,
призрачным манером Пал Игнатич переместился к вешалке, воровски надел
плащ, на голову опустил покривленную в борьбе шляпу, обулся мягко, и с
нежностью, с мысленной мольбой о взаимности, открыл замок двери, " вышел,
вышел, затаив дыхание и вжав голову в плечи. Полной грудью,
раскрепощенными легкими Пал Игнатич позволил себе вздохнуть, лишь когда
выбрался со двора своего дома на улицу, а до этого ему все казалось, что в
спину стрелой ударит чей-то злой окрик или брань, а может, кто-то пустится
его догонять. Он даже и не знал, кто...
Город покоился в объятиях бога-старика Морфея под туманной пасмурной
накидушкой осенних небес; мутные уличные огни обреченно лили свет в
безмолвную скукоту; из-за угла дома выскочила блудница-кошка, пугливо
озираясь, перебежала дорогу и спряталась в облезлых кустах;
припозднившееся желтое окно в девятиэтажке напротив потухло. Пал Игнатич
посмотрел в одну сторону, в другую, вздохнул и пошел.
Не заостряя на этом внимание, не зацикливаясь, как бы не совсем даже
обязательно, однако же целенаправленно он двигался в сторону переулка, где
находился полуподвальчик "Интима": как недавнюю девственницу и
девственника влечет взглянуть на кровать, где они потеряли невинность, так
и Пал Игнатича тянуло к торговой точке, куда каким-то роковым арканом
затянула его вчера нелегкая, а потом понесла по ухабам. Рядом, по пути его
следования, то приближаясь, то отдаляясь и прячась в черную сень мелкого
овражка, текла речка Ржавка, безнадежная по своему экологическому
содержанию. Вблизи узкого железного мосточка, который повис над тощим
руслом, не доходя до нужного уличного прогала, чтоб повернуть к "Интиму",
который, ясное дело, был сейчас заперт и неприступен, Пал Игнатич
переменил свое намерение: свернул и вскоре показался на середке мостика
над Ржавкой.
На поверхности речки не видно было своеобычных масляно-радужных пятен, да
и сама речка едва угадывалась внизу, под тенистым заслоном кустов в это
позднее безлунное время, но движение воды, ее тяжелый утомленный ход все
же ощущалось, к тому же, натыкаясь на сваи мостика, вода шептала одни и те
же слова, возможно, уговаривая саму себя смириться с неблагодарностью
людской цивилизации. Пал Игнатич снял шляпу, чтобы ненароком не обронить и
прижался к перилам, усиленно всмотрелся вниз, вслушался и сказал в
подтверждение очевидного: "Бежит..." Он взял коробочку, которую держал под
мышкой, ту самую коробочку с этим... ну, с э т и м, имитатором-то, и
бросил ее вниз, в потемки. Речка Ржавка слегка встрепенулась от шлепка, но
скоро погасила в себе раздражение, смолкла; течение медленно, недовольно
подхватило коробочку в измятой обертке и поволокло. "Сокровенное... -
горько усмехнулся Пал Игнатич, провожая белевшее, размытое мглой,
полузатопленное хозяйство. Как-то недетально, штрихами думал: - Надо бы
после всего с Ангелиной-то развестись. Да и с Колей теперь жить тяжело
будет. И с работы бы уволиться: там Решковский... Петро еще ко всему.
Вообще уехать бы куда-нибудь в другой город, или хоть в поселок. Поначалу,
может, в общежитии комнатенку, а после гостинку какую-нибудь..."
Он уже сошел с мостика и шагал по улице, толком не осознавая, куда идет;
вероятно, подсознательно надеясь, что сама ночь подскажет, наметит ему