"Евгений Шишкин. Магазин "Интим"" - читать интересную книгу автора

Пол Игнатич и напирал, напирал на Петро так, что в конце концов они,
хватаясь друг за друга, как два утопающих, повалились на сиденье машины;
Пал Игнатич только чудом не сбрил себе плешь о край крыши; однако то, что
они провалились внутрь, а не толкались возле машины, было им наруку: не
стоит привлекать внимание посторонних, зеваки до потасовок охочи.
Протиснувшись в машину окончательно, они кое-как, с трудом, пыхтя и
ненавидя друг друга, расползлись по сиденьям: Петро " на водительское, Пал
Игнатич - рядом, и чтобы не выносить сор наружу, затянули дверцы стеклами.
- Ведь у нас же один отец, - заговорил Пал Игнатич с несказанно горькой
обидой. - Ведь мы же с тобой... Я тебе всегда доверял... Я же... А ты...
Да ведь за такое тебя... Неужели ты?.. Ведь за это... - Он опять
постепенно взвинтил себя, растравил до налета: - Ах ты, говно! Говно ты,
Петро! - И он по-бабьи вцепился клешнями в волосы, в серого, крысиного
цвета шевелюру Петро и потянул в беспощадном порыве.
- А-а-а!!! - завопил Петро. - Опусти! Чего ты? А-а-а!!! Больно!
А Пал Игнатич словно бы поднимал тяжеленную ношу - тянул что есть мочи на
себя и чуть вверх братову голову, не чувствуя боли от царапов и тычков,
которыми оборонялся Петро. Лицо Петро выражало одновременно и дикое
страдание, и лютую, острейшую ненависть:
- Отпусти! Чего ты? Нужна мне твоя... Ну ее на хрен, дуру... Чего ты за
нее? Она... - выкрикивал Петро, на мгновения превозмогая боль, на
мгновения отрывая о себя нестерпимые пальцы-пиявки брата. - Она... Она
тебя всю жизнь... Всегда рога ставила... Она вон и с Решковским уже тыщу
лет спит...
Пальцы Пал Игнатича сразу же, в один момент, ослабли, серые пряди волос
стали проскальзывать между ними, и вскоре всклоченная голова Петро
освободилась.
- Врешь... Не может быть... - тихо, почти безголосо произнес Пал Игнатич и
вонзился испытующим взглядом в маленькие глазки брата.
- Может - не может, - сердито пробурчал Петро, оправлял свою встрепанную
наружность. - Все, кроме тебя, знают. За вами и квартиру трехкомнатную
оставили только потому, что она с ним... Ты-то не велика шишка... - Тут
Петро явно хватанул лишнего, и хотя сболтнул это в целях самообороны и
спасения, но все же с превышением допустимого; тут же и перетрусил,
примолк, присутулился, нервно забегали востренькие глазки; потянулись
накаленные секунды угрожающей паузы.
Пал Игнатич сидел без движений, с полуоткрытыми губами, застывшими в
несколько идиотической кривоватой улыбке. Пал Игнатича будто шандарахнули
чем-то тупым и увесистым по голове, и хотя он сразу не умер, но оглушен и
потрясен был до мозга костей. Петро слегка ерзал по сиденью, хотел
закурить, но боялся и держал в боевой готовности локти, чтобы защититься,
если брат опять начнет...
- Я конечно, точно не знаю... Люди болтают. Языки-то без костей... -
дешево стал увиливать Петро, захотел сточить угол, анальгинчиком успокоить
умирающего от рака. - Чего с баб возьмешь? Все они такие... Ты не
переживай...
Пал Игнатич с омерзением посмотрел на него, еще раз утвердился в его
сходстве с представителями отряда грызунов и, казалось бы, не к месту,
сказал:
- Ты на крысу похож. Ты всегда был на крысу похож. Просто я тебе не