"Петр Ширяев. Внук Тальони " - читать интересную книгу автора

дверь в столовую.
Егор Иванович закрыл глаза и долго лежал в той же позе, в какой
оставила его Авдотья Петровна. Лежал и прислушивался к своему телу. Обычно
он его не ощущал, а ощущал и слышал то, что было где-то внутри, что давало
жизнь мыслям и чувствованиям. Но теперь он вдруг в первый раз почувствовал
тело и удивился его свинцовой тяжести. Особенно ноги... Они лежали под
одеялом, как две чугунные сваи, одна на другой, плотно, словно склепанные, и
не было такой силы, которая могла бы изменить их положение. Кто-то сложил их
так навечно, навсегда... И от них эта чугунность, непреоборимая и вечная,
надвигалась постепенно на все тело, наливала тяжко пальцы рук, плечи и
голову, вдавливая ее в подушку. В бореньи с ней Егор Иванович шевельнул
правой рукой, лежавшей поверх одеяла, и стал поднимать и опускать ее, сгибая
в локте, а когда ощутил тяжесть век, ему вдруг стало страшно, и он
постепенно открыл глаза... Увидел справа на стене черный камзол, зеленый,
необычайно яркий картуз, огромные очки и хлыст, и под хлыстом секундомер.
Секундомер шел...
Оторвавшись от секундомера, Егор Иванович с усилием передвинул глаза к
любимой фотографии серого жеребца. И серый Рысак вышел из черной рамы и стал
у постели, нагнув голову, стальной, могучий и готовый принять седока...
Двигавшаяся вниз и вверх правая рука поднялась в последний раз и долго
не хотела опускаться...

4

Аристарх Сергеевич Бурмин, низко склонившись к столу, рассматривал
что-то на белой накрахмаленной скатерти, и черный квадрат его ассирийской
бороды вздрагивал. В столовую вошла экономка, белобрысая, затянутая в
корсет, и подала ему телеграмму. Не взглянув на телеграмму, Бурмин отложил
ее в сторону, медленно выпрямился, и его указательный палец вопросительно
ткнул в скатерть.
Адель Максимовна, вспыхнув, быстро нагнулась к столу к тому самому
месту, куда упирался палец в золотом широком перстне, и ничего там не
увидела. Палец поднялся и опустился еще раз на то же самое место.
- Я спрашиваю вас, что это? - деревянным голосом выговорил Бурмин.
- Но тут ничего нет. Где? - робко спросила Адель Максимовна и дунула на
скатерть.
- Передвиньте мой прибор на другое место!
На лице Адель Максимовны проступили мелкие капельки пота. Торопливо она
переставила прибор на другую сторону стола и, непонимающая, растерянная,
попыталась еще раз увидеть на скатерти то, что заставило Аристарха
Сергеевича Бурмина пересесть на другое место, и еще раз ничего не увидела.
Бурмин кашлянул, когда она, выходя из столовой, дошла до двери. Это
было признаком его желания что-то сказать. Адель Максимовна быстро подошла к
нему.
- Муха-с, - проговорил Бурмин и выдержал долгую паузу, - муха,
понимаете, посидела и оставила-с... гуа-а-но! А вы изволили туда мой прибор
поставить? Ступайте!
Придвинувшись к столу, Бурмин принялся за чай. Прежде чем намазать на
хлеб масло, он внимательно со всех сторон осмотрел хлеб, потом масло и нож
и, намазывая, тщательно следил за тем, чтобы масло легло ровным слоем и