"С.Е.Шилов. Риторика" - читать интересную книгу автора

мышления. Как нам с поверхности Ничто переместиться на поверхность речи,
слыша в ее непрерывности голос книги бытия повседневности. По поверхности
письма, именуемой "текст". Что же означает это перемещение? Ответ: Чтение
текста. Необходимость этого перемещения связана с тем, что то, что находится
на поверхности ничто, непрерывно изменяется, теряет свой первоначальный
облик, изменяет его на противоположный, в каждый новый следующий момент
времени предшествования является иным, нежели в предшествующий; на
поверхности же речи созданы все условия на жизни мышления, есть обильные
ландшафты смыслопорождения, означаемы мирно соседствуют с означающими,
тождество отождествляет по-гречески, различие различает по-христиански,
центр и периферия, верх и низ связаны - разделены вектором времени,
изменяющим свое направлении внимания сознания, в то время как поверхность
ничто представляет из себя зону, где все непрерывно изменяется неосмысленно
и в отсутствии человека, где устойчив только смысл ничто, который нисколько
не более полон, чем само Ничто. Горе и смех нам, представляющим себя прочно
обеими ногами стоящими на земле, а не на этих поверхностях, ибо сколько же
испытывает такое сознание толчков, шараханий, сползаний, скольжений, одним
словом, подсознательного, внешне уверенно стоя на земле, как Петр Великий.
Стоим ведь мы не на земле, а на под-сознании.
Стояние на под-сознании, оно же "столп и утверждение" моста между
поверхностями Ничто и Речи, по которому перебирается чтение, феномен
повседневности, и есть знание. Таким образом, знание всегда предназначено
для другого человека. Знание есть возможность чтению другого человека
осуществиться. Как таковое знание есть прежде всего противоречие зрения и
слуха, становящихся значением и смыслом непрерывности речи, осуществляемой
мышлением, порождающее тело всякого отношения - символ. Зрении и слух не
видны и не слышны, их действительное существование на поверхности
человеческого сознания доказывается и ощущается ясно и отчетливо обыденным
сознанием. Конечно, я, пишущий эти строки, вижу и слышу нечто сейчас, но при
этом имею дело с собственным сознанием, а не со зрением и слухом, отношение
которых с моим сознанием прояснятся в мною в осуществлении собственной
жизни, в употреблении самих времени и бытия. Дело не в том, что моим
рассуждениям о зрении и слухе, требуется дать какие-либо научные
подтверждения - эти рассуждения рас-суждают просто зрение и слух,
продумывают мысль о том, что, оказывается, человек не из одного источника
получает знание только, а по меньшей мере из двух, что уже само по себе
делает невозможной метафизику, неиначе, как только случайное заглавие одной
из книг Аристотеля, значение которой в целом тоже достаточно условно,
непреходящ же смысл, выражаемый Аристотелем. "Метафизика" задумана
Аристотелем как отвлечение от смысла речи, раз-влечение человека на Ничто и
вещь. Поэтому символ есть слышимое и видимое противоречие зрения и слуха, с
одной стороны мысли доносящееся, с другой - виднеющееся, т. е. нечто,
существующее на деле, непосредственно стоящее на подсознании, озирающееся по
сторонам, вслушивающееся в просторы и тем самым вглядывающиеся в слух,
существующий, как видение, письменность на поверхности сознания,
вслушивающийся в зрение, существующее как речь на поверхности сознания.
Человек, обладающий действительной простотой зрения и слуха, воплощающий в
силу этого действительное противоречие, именуется "бог". Тайна имени бога
скрывается как самонаговор гениев перед самовозвеличивающимся разумом, как
самопредставление гениев, оплодотворяющее культуру. Тысячи пришествий