"Иван Шевцов. На краю света (Повесть) " - читать интересную книгу автора

очень редко: большей частью мы виделись с адмиралом здесь, на кораблях.
Старик недолюбливал свой кабинет, небольшой, квадратный и совсем неуютный.
Он встретил меня у порога очень приветливо - так он встречал всех, - но
сесть не предложил, и сам не сел. Это меня немного насторожило. По
беспокойным трепещущим морщинкам у глаз я понял, что старик в хорошем
расположении духа. Он без особой торжественности, но очень деловито достал
из лежавшей на столе тонкой коричневой папки два приказа и ознакомил меня с
ними. Одним приказом мне присваивалось очередное военное звание капитана
третьего ранга (я стал старшим офицером). Вторым приказом я назначался на
новую должность - командира дивизиона больших охотников.
- С чем и поздравляю вас, Андрей Платонович, - сказал адмирал, кончив
чтение и крепко пожав мне руку.
Все это для меня было большой неожиданностью, особенно назначение
командиром дивизиона. Уже полмесяца эта должность оставалась вакантной, но,
насколько я понимал обстановку, на нее претендовал начальник штаба
дивизиона, офицер, старше меня и по возрасту и по опыту морской службы.
Правда, он ничем особенно не отличался, и товарищи в шутку о нем говорили:
"Такого в планетарий пускать не страшно: звезд с неба не хватает".
После этого адмирал предложил мне сесть и сам сел. Сначала он
советовал, с чего начать работу в новой должности, и совет этот для меня
оказался неожиданным:
- Начните с определения взаимоотношений с подчиненными. Да-с, с первой
же минуты. Иначе будет поздно. Особенно важно это для вас: вчерашние ваши
товарищи, равные с вами по должности, - сегодня уже ваши подчиненные. Вчера
вы для них были Андрюша, а сегодня - Андрей Платонович, товарищ капитан
третьего ранга. Вот так-с.
Сидели мы долго. Не желая отнимать его времени, я дважды пытался уйти,
но всякий раз он задерживал меня. Наконец спросил, почему я не обзавожусь
семьей? Я смутился и ответил что-то невнятное.
- Не думаете ли вы подражать Нахимову? - сказал он, испытующе взглянув
на меня сбоку. - Не следует. Павлу Степановичу можно подражать во всем,
только не в семейных делах. Не советую. Без семьи человек сирота. Да-с,
сирота, если хотите.
Говорил он решительно, но не очень уверенно, словно высказывал мысль,
не додуманную до конца.
Я слушал его и думал - почему же в самом деле я до сих пор один? Потому
ли, что таков мой характер? Потому ли, что я за время службы на флоте не
встретился с женщиной, которую мог бы назвать женой? Или потому, что много
лет назад увидел стройную синеглазую девушку и с тех пор не могу забыть ее?
Мне бы хотелось просто и доверчиво высказать все это адмиралу, но я не
мог этого сделать потому, что он был отец той самой девушки и потому, что
теперь она жена человека, с которым я вместе учился.
На дворе морозило. Под ногами звонко скрипел снег. Блеклые звезды не
мерцали, а казались застывшими блестками-снежинками, освещенными
таинственным светом невидимой луны. В домах топили печи, и дым тянулся вверх
прямыми неподвижными столбами, подпиравшими небо, где украдкой скользнул луч
прожектора. Я посмотрел вверх и сразу понял свою ошибку. Это был не луч
прожектора.
Это было северное сияние - таинственное и прекрасное чудо природы,
краса Заполярья, никогда не перестающая волновать даже здешних старожилов.