"Иван Михайлович Шевцов. Что за горизонтом? " - читать интересную книгу автораим подобные, местечковая шпана, внуки палачей русского народа, которых
Сталин покарал в предвоенные и первые послевоенные годы. Председатель Госкомимущества Максим Бойко, он же Шамберг - внук сиониста Лозовского, расстрелянного еще во времена Сталина за антигосударственную деятельность. А отец Максима Владимир Шамберг - ответственный сотрудник американской разведки. Все слилось-переплелось, все продано, отдано врагам России. Можно себе представить, как сын разведчика США Максим Шамберг-Бойко распродает государственное имущество и государственные секреты России. Воруют открыто, беспардонно, безбоязненно, зная, что их покрывает главный палач Ельцин, у которого руки по локоть в крови, ненормальное чудовище, лишенное элементарной совести и чести". "Выходит, отец прав: надо создавать партизанские отряды", - сказала она, и в голосе ее прозвучала неколебимая решимость взять хоть сейчас автомат Калашникова. "Вы мне напоминаете Зою Космодемьянскую", - ласково сказал я. В ответ она вспыхнула: "Настало время космодемьянских, матросовых, талалихиных, время героев. Раздумывать некогда завтра будет поздно... Если вообще уже не поздно", - последние слова она произнесла упавшим голосом. Я представил ее с автоматом в руках во главе молодежного отряда народных мстителей и сказал: "Слушая вас, глядя на вас, я думаю, что возрождение России начнется из провинции, из глубинки". "Опасное заблуждение. Провинция ничего не решает", - возразила она. "Но там есть трезво мыслящая патриотическая интеллигенция", - не согласился я. "Никакой трезвой интеллигенции там нет. Я сужу по своей Твери. Наша интеллигенция сионизирована. Она в плену еврейского телевидения и московских "комсомольцев" и "комсомолок". Она бездумно, рабски смотрит в рот московской московский, он питерский, его Собчак сделал почетным гражданином Питера. А вы, ваш отец, разве не интеллигенция?" "Это исключение из правил: раз, два и обчелся. Добавьте еще профессора Владимира Юдина из Тверского университета, настоящего патриота, филолога, а еще двух-трех трезвомыслящих и перечтете их на пальцах одной руки. Нет, Егор Лукич, на провинцию не надейтесь, все решается в столице". Ее рассуждения не были лишены основания, и все же я возражал: "Но Тверь - это еще не российская глубинка. У Твери есть свое родовое пятно - холуйство. Оно тянется еще с царских времен. В московских трактирах половыми, то есть официантами работали тверяне. Полотенце через руку, и, "чего изволите? Слушаюсь". Это холуйство вошло в гены и сохранилось до наших времен, как и купеческое прислужничество властям У нижегородцев, самарцев, саратовцев. За них думает власть и они голосуют за власть". "Вот вы и противоречите сами себе, - уличила она. - Разве Нижний, Самара, Саратов не российская глубинка? И чем они лучше, патриотичней Твери? Те же лакеи, отравленные телеядом, зараженные этим духовным СПИДом. Нет, Егор Лукич, гены и родовые пятна тут не при чем. Зараза, ее вирус, идет из Москвы, жирующей, довольной, что во время получают зарплату, пенсии. А что провинция голодает, вымирает Москве наплевать. Как-то по телевидению показывали концерт с участием одаренных, но больных детей. Конечно, это зрелище вызывало сострадание, боль. Но камеру все время наводили в зал, где сидела супруга Бориса Кровавого Наина Иосифовна. Оператор старался показать нам, как она артистически платочком выдавливала из себя слезу. На показ тверским и саратовским обывателям, смотрите, мол, как она переживает. А мне было |
|
|