"Иван Михайлович Шевцов. Крах " - читать интересную книгу автора

зябким покрывалом; ее начало знобить, а мысль продолжала выстукивать:
"Евгений - жулик". Она не находила себе места, с опаской посматривала на
телефонный аппарат, словно в нем таилось что-то страшное, угрожающее. Во рту
пересохло, и она достала из холодильника "кока-колу" и выпила. Затем
прилегла на диван и попыталась успокоиться и собраться с мыслями. Прежде
всего жулик ли Евгений? Ее Женя, Женечка. С этим она не хотела согласиться:
жулик - это нечто преднамеренно, сознательно преступное. Она хорошо знала
Женю, толкового экономиста районного масштаба. На службе его ценили и
уважали. В честности его она и близкие знакомые, в том числе и начальство
его, не сомневались. Он легко и уверенно бежал вверх по служебной лестнице.
Не терпел диссидентов, хотя сам открыто говорил о недостатках в стране.
Особенно возмущался состоянием трудовой дисциплины, при котором лодырям
жилось вольготно, и одобрял деятельность Андропова, пришедшего на смену
"престарелому маразматику", - так он называл Брежнева. В те счастливые в их
семейной жизни годы за ним не замечалось ни зависти к преуспевающим, ни
жадности. Он был если и не образцовым, то хорошим, нормальным мужем,
преданным семье. Таню он искренне любил, в чем она не сомневалась и платила
ему тем же. Конечно, не всегда над ними было яркое солнце, изредка на
короткое время над головами появлялись летучие тучки ревности, и это не
удивительно: оба были молодые, представительные, внешне броские, заметные,
часто одариваемые комплиментами с обеих сторон. Евгений рослый, спортивного
телосложения, веселый, остроумный, знал себе цену и понимал, что он нравится
женщинам, но серьезного повода для ревности Тане не давал. Ей в нем
нравилась открытость и прямота, энергия и жизнелюбие.
Внешне их что-то роднило. Красавицей Таню, пожалуй, нельзя было назвать:
все в этой невысокой щупленькой девушке было миниатюрно - и овальная
головка, и стройная гибкая фигура, сложенная гармонично, и нежный тихий, но
выразительный голосок - все в точных пропорциях и... мелковато. Как говорят,
на любителя. Выделялись ее карие глаза под темными бровями, контрастирующими
светлым шелковистым волосам, маленький рот и открытый взгляд, осененный
светлой, чистой, доверчивой детской улыбкой, в которой и таилось нечто
необыкновенное, загадочное и притягательное, какая-то непостижимая душевная
глубина, полная нерастраченной энергии и светлых помыслов. Глаза ее лучились
добротой, сиянием нежности и любви. Сердце ее всегда было переполнено
любовью и лаской, но своих чувств она никогда не выплескивала наружу,
хранила их в себе, как святую тайну. Разве что в самые интимные минуты их
близости с Евгением она позволяла себе расслабиться и давала волю эмоциям. В
этом отношении ее девизом были строки любимого поэта Федора Тютчева:

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои...

потому как:

Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.

И пуще всего она опасалась обмана и ненавидела ложь под любым предлогом.
А Евгений ей вчера солгал, и это ее оскорбляло. "Только ли вчера?" -
спрашивала она саму себя, но вместо ответа возникали сомнения. Она