"Жак Шессе. Последнее бабье лето ("Двойник святого") " - читать интересную книгу автора

- Можно было бы возобновить эти разговоры. Матьё уже был во время нашей
первой встречи, только вы об этом не знали. Давайте опять говорить. Я не
собираюсь как-нибудь использовать то, что услышу от вас, для газеты...
Так мы возобновили наши разговоры, и не скрою, я испытал удовольствие,
когда в первый раз мы сели друг напротив друга, пытаясь дать самый точный
ответ, очертить то, о чем она меня спрашивала, признаться ей в некотором
количестве тайн, словно я протягивал ей ключи, которые позволят мне получше
разглядеть самого себя.
- Когда вы отдалились от Бога? - спрашивала Габриель. Или: - Когда мы
увиделись в первый раз, вы приняли решение больше не думать о смерти. Откуда
такое решение? Случай ли решил за вас?
По вечерам мы ужинали в кухне, затем она шла в спальню, и когда я
поднимался туда, уже спала. Не думаю, что она делала вид. Засыпал и я,
сожалея, что не могу любить ее сильнее.
На следующий день великолепие утра заставило меня забыть о каких-либо
угрызениях. Мне показалось, что я никогда еще не видел такого неба -
разлитый по небу мед, в котором отражаются пастбища и роща.
- Через месяц Рождество, - проговорила Габриель, подходя ко мне, чем
слегка рассердила меня, нарушив очарование.
- Помолчите, - оборвал я ее.
Рождество, подарки и прочее наводило на меня в эту минуту ужас.
- Прошу извинить меня. Замечталась. Просто Рождество...
- Извиняю.
Я открыл окно навстречу свету и небу, и по-летнему теплый воздух
наполнил комнату.
- Бабье лето, - проговорила Габриель. - В такую же пору я ездила в
Кечум. Лиственницы уже оделись в осенний наряд, повсюду на заснеженных
холмах виднелись секвойи, березы. Снег начал таять, внезапно вернулось
тепло, небо было таким голубым, мне казалось, что самоубийство Хемингуэя
произошло чуть ли не на моих глазах.
- Сколько времени вы там провели?
- Дней десять. Миллиган хотел заснять места, комнату писателя, два его
ружья. Возникли проблемы с семьей, адвокат позволил сделать лишь несколько
снимков. Но нам удалось поговорить с людьми - охотниками, лесорубами. Хозяин
отеля был в ярости от того, что ему запретили переименовать его заведение,
он хотел, чтобы это был "Hemingway's bar"*. Писатель частенько заказывал там
джин и виски разных сортов, которые ему доставляли в небольшой холодильной
камере. Жена его ограничивала, держала на хлебе и воде. Разве это жизнь для
того, кто написал "Прощай, оружие"?
______________
* Бар Хемингуэя (англ.).

- Вы были там в ноябре?
- Ну да, всего десять дней.
- И погода напоминала ту, что установилась теперь у нас?
- Ну просто один к одному. То же освещение, теплынь, яркие деревья. Те
же птицы. Только там к вечеру над холмами начинают кружить орлы, охотники
говорили, что они выискивают кроликов.
- Для Хемингуэя мелкая добыча. Разве что орлы...
- Последние годы он уже не охотился. Ни охоты, ни рыбалки, ни войны, ни