"Жак Шессе. Обрыв ("Двойник святого") " - читать интересную книгу автора

светло, покойно, и почувствовал облегчение.
Так ли уж важно было, что придется весь вечер, весь завтрашний и
послезавтрашний день говорить: "Да, я люблю тебя, я хочу тебя". Я уже решил:
Анне предстоит умереть, она умрет, и потому я был готов выносить ее вечные
назойливые приставания - и за столом, и в постели, и на прогулке. Раз конец
предрешен, теперь это был лишь вопрос времени; я отнюдь не сумасшедший,
просто нужно устроить так, чтобы все получилось, и я наконец обрел свободу.
Вечером того дня я внимательно разглядывал обрыв, и его вид вселял в
меня надежду.
Он представлял собой высокую меловую стену утеса, поросшего травой, на
вершине которого, вероятно, можно было бродить, оставаясь при этом
незамеченным. Между вершиной утеса и рекой, берег которой был покрыт
огромными валунами, было метров восемьдесят. На эти-то камни и упадет
сброшенное тело, а упав, непременно разобьется, разлетится на куски и
умолкнет. Это закон природы, очень хороший закон, и никому не дано избежать
его или изменить.
Когда мы легли вечером в постель, Анна попросила:
- Джон, поцелуй меня, как ты умеешь, - и стала вздыхать и извиваться
рядом со мной.
Я нырнул меж ее расставленных ног и целовал, целовал... и мне не
надоедало задыхаться в ее запахе и влаге, ведь я знал: час ее смерти близок.
Когда она стала кричать от страсти, я какое-то время слушал ее, не в
силах вытащить голову, зажатую у нее между ногами, а когда она ослабила
хватку, встал, прошел в ванную комнату, накрыл лицо холодным полотенцем и
вытерся, глядя в окно на обрыв. На него падал лунный свет. Я хорошо спал.
Наутро, когда я проснулся, Анна мирно похрапывала рядом со мной.


* * *

"Не сейчас", - сказал я самому себе, завтракая в саду. Пусть пройдет
день, попробую вынести все ее капризы, повторяя про себя, что недалек тот
час... Вопрос времени, не более того. А пока до предела насладимся каждой
предоставленной минутой жизни.
Анна села за столик напротив меня; сад был очаровательным, подлинным
счастьем было посидеть на утреннем солнышке, потягивая маленькими глоточками
очень крепкий кофе, умело приготовленный хозяйкой. Анна, не понижая голоса,
верещала:
- Джон, а, Джон, благодаря тебе я так спала! Я всегда лучше сплю, когда
ты меня удовлетворяешь. А еще будет как этой ночью, а, Джон? Джон, ну скажи,
что ты опять так сделаешь.
- Сделаю. Успокойся.
- И даже днем, во время сиесты?
- И днем.
Я уговаривал себя не вскипать, продолжать радоваться солнцу, теплу и не
думать о том, что она заставляет меня обещать делать, безостановочно требуя
этого, чтобы быть уверенной, что ее обслужат по первому разряду.
- Джон, Джон, ты помнишь, что пообещал мне?
- Помню. Будет сделано.
Я пытался погрузиться в созерцание пейзажа: места вокруг были дикие,