"Жак Шессе. Сон о Вольтере" - читать интересную книгу автора

Вот так-то. Я вполне счастлив. Я все еще грежу. Смотрите, вот я сижу с
закрытыми глазами, омытый золотистым светом, одурманенный теплом земли и
уже чуть прохладными ароматами деревьев, убаюканный голосами бескрайних
полей и блаженным сиянием небесного лазурного купола.


IX

Од Белле живет в лете, как ловкий и гибкий зверек - кошка или,
напротив, птичка, сообразно ритму дня. По правде говоря, мне трудно сделать
выбор между животными метафорами: мадемуазель Од обладает и настороженной
грацией неуловимых кошек, что вольно бродят, где им вздумается, а после
дремлют вполглаза в темном уголке, и свободою птиц, что смирно ютятся в
своем гнезде, а миг спустя, бог знает почему, вдруг вспорхнут и пропадут из
виду - где они? Исчезли? Нет, вон снова бесшумно опустились на свой куст.
Что руководит ими - время дня, дикий нрав или тайный жар, устремляющий эти
создания к местам, где мы не можем настичь их?
А грезит ли сама Од Белле? Нет, мне кажется, она создана для действия
так же, как я для мечтаний и грез. Она - кошечка, она - птичка, но притом
крепко себе на уме и способна была бы преподать уроки философии самому
доктору Панглосу*.

* "Панглос - один из персонажей философской повести Вольтера "Кандид".

- Доктору Панглосу, дорогой племянник? Вы в этом уверены? А при чем
тут сей господин? Что такое?
Весь дом спит, один лишь я, как обычно, погрузился в грезы. Кто же это
говорил? Да никто. Просто в силу причин и следствий, как выразился бы тот
доктор из сказки, а также в силу необходимости логически связать их меж
собою, произошло следующее: мадемуазель Од только что прочитала "Кандида" в
прелестно изданном томике, который дал ей дядя, и теперь вот уже неделю,
каждый божий день, цитирует этот опус господина Вольтера, изображает его
героев, пересказывает их приключения, их треволнения, их разговоры и
страхи, да столь подробно, что я досконально знаю и девицу Кунигунду, и
доктора, и анабаптиста Якова, и ученого Мартена и, разумеется, самого
Кандида так, словно сам пережил вместе с ними всю эту историю.
Словом, она поминает их по всякому поводу, как мы, будучи детьми,
цитировали персонажей Лафонтена, этих пресловутых зверей, которые позже
начинают внушать нам симпатию или страх, ибо являют, словно в зеркале, нас
самих. Вот отчего нынче мне понятно, что нашла мадемуазель Од в "Кандиде" -
то были отражения ее самой и той жизни, что мы вели здесь, в Усьере. И вот
отчего я с нетерпением жду, когда она отдаст мне книгу, чтобы как можно
быстрее разобраться в ее игре и в моей собственной.
- Скоро ли вы позволите мне прочесть эту сказку? - что ни день,
спрашиваю я у мадемуазель Од.
- Я еще не кончила читать, - со смехом отвечает она.
Похоже, она не желает посвящать меня в то, что там написано. Я терплю
день, два, и снова заговариваю о книге.
- Од, прошу вас, не отдадите ли вы мне сегодня "Кандида"? Напоминаю,
что вы получили ее от дяди еще три недели назад. Отчего вы не желаете