"Жак Шессе. Исповедь пастора Бюрга " - читать интересную книгу автора

Но гнев, который до поры приходилось обуздывать, становился все чернее в
моем сердце. Я знал, что он будет ужасен в день жертвоприношения, когда я
наконец дам ему волю.


IV

События благоприятствовали мне. Какие-то дела заставили Н. надолго
уехать за границу. Целую неделю поселок полнился слухами о его предстоящем
отъезде. Наконец он отбыл. Я выждал несколько дней и однажды отправился -
как будто прогуляться - по дороге, ведущей в Бюзар.
Я до мелочей помню эту прогулку: некоторые знаменательные события
запечатлеваются в памяти так ярко и отчетливо, что, кажется, не сотрутся из
нее никогда; они оставляют неизгладимый след, потому что предшествуют
важнейшим моментам жизни, они помнятся как прелюдия, до боли живая и такая
горестная... Нет, я ничего не забыл из того часа пути к лесопильне.
Было начало осени. Холмистая долина, крыши домиков, купы деревьев,
горы невдалеке четко вырисовывались в неподвижном воздухе. Зеленые изгороди
там и сям уже порыжели, и листва была тронута золотом. День клонился к
вечеру. Я думал о Женевьеве. Как этот пейзаж подходил ей! С той минуты,
стоило увидеть ее или просто вообразить ее лицо - даже когда она являлась
мне во сне, - я всегда узнавал в ней свет, разлитый по лучам и откосам в
тот предзакатный час.
Когда я пришел в Бюзар, рабочие как раз уходили с лесопильни. Они
поздоровались со мной, и я прошел на широкий двор. Повсюду валялись доски,
бревна, стволы с обрубленными сучьями, остро пахло смолой и лесом. Меня
удивила какая-то ехидная основательность фермы: я ожидал увидеть иное.
Главный дом Бюзара, где жил и устраивал свои оргии Н., окружали мастерские;
был тут и большой сарай, и гараж, и кладовая, к которой примыкали надворные
постройки и голубятня с остроконечной крышей. Ни души. Даже собаки не было
видно. Только этот запах, невинный запах свежераспиленного дерева и пыли,
так не вязавшийся с жилищем Н., с его привычками развратника и кутилы. Где
же Женевьева? Я искал глазами флигель, который отец оборудовал для нее, но
он, должно быть, находился за большим домом: оттуда, где я стоял, я не
увидел ничего похожего на домик, что она описывала. Я мешкал, смущенный
царившей вокруг тишиной; меня внезапно охватил страх при мысли, что кто-то
может увидеть, как я брожу вокруг сложенных штабелями досок. По мере того
как вспоминались одна за другой имевшиеся у меня причины ненавидеть Н. и
желать ему адских мук, я нервничал все сильнее. Шли минуты, солнце
опускалось все ниже, длиннее стали тени во дворе, а я все не решался
подойти к порогу большого дома.
Это ожидание длилось еще с четверть часа; я корил себя за
нерешительность, называл трусом, но меня по-прежнему бросало в дрожь от
мысли, что нужно позвонить в дверь. Читатель посмеется, если я признаюсь:
такое сходство увиделось мне между домом и его хозяином, что я странным
образом почти физически ощущал присутствие Н., хотя знал, что он занят
своими делами за сотни километров отсюда. Это присутствие леденило кровь в
моих жилах. Я слышал его мощный хрипловатый голос, слышал невыносимо
властную интонацию, звучавшую так торжествующе в каждом слове, я видел
жестокие, циничные глазки на красном лице бонвивана. Разумеется, он,