"Джон Шерилл, Элизабет Шерилл. Брат Андрей: Божий контрабандист " - читать интересную книгу автора

травмы и увечья, но, когда они начинают чувствовать себя лучше, никто из них
не бегает с дикими заявлениями".
В тот раз я не остался обедать с семьей Тиле. Я решил, что им нужно время,
чтобы привыкнуть к моим новым планам. В этом все дело, Тиле нужно было время.
Постепенно она поймет, что я был прав.
Между тем я стал собирать деньги на поездку. Я продал все, что у меня
было, - велосипед и драгоценное собрание книг. На эти деньги я купил билет до
Лондона, где должен был встретиться с директорами WEC, перед тем как
отправиться в Глазго. Когда я уплатил за билет, у меня осталось чуть больше
тридцати британских фунтов для оплаты первого семестра.
Я должен был уехать в Лондон 20 апреля 1953 г. Но накануне моего отъезда
одно за другим произошли три события, от которых у меня голова пошла кругом.
Сначала пришло письмо от Тиле. Она сообщала мне, что написала в
миссионерский совет своей церкви и попросила их высказать свое мнение о школе
в Глазго. Они ей ответили, что школа не аккредитована, не является филиалом
другого учебного заведения, которое было бы связано с миссионерской
организацией.
Таким образом, заявляла Тиле, она не хочет ни видеть, ни слышать меня все
то время, пока я буду связан с этой группой. Она подписала свое короткое
письмо - "Тиле". Не "люблю, Тиле". А просто "Тиле".
Я стоял в дверях с конвертом в руках, пытаясь понять, что это означает,
когда увидел, как мисс Мекле переходит маленький мостик и направляется к
нашему дому.
"Андрей, - позвала она, - мне нужно тебе кое-что сказать. Я давно хотела
сделать это. Только не знала как". Она глубоко вздохнула и выпалила: "Видишь
ли, Андрей. На самом деле я никогда не слышала английской речи. Но я много
читала, - торопливо добавила она, - и та леди, которой я писала в Англию,
говорит, что моя грамматика превосходна". Она в смущении умолкла. "Я думала,
что мне нужно предупредить тебя об этом", - и упорхнула.
Я переваривал эти два сообщения, когда двумя днями позже из Лондона пришла
телеграмма. "С сожалением сообщаем, что место для вас не освободилось. Вы
можете приехать в 1954 году".
Три удара подряд. В школе для меня нет места. Преподавание там ведется на
английском, но я, видимо, не смогу говорить на этом языке. И, если я все же
поеду, я потерБю свою девушку.
Все мыслимые препятствия встали на моем пути в Глазго. И тем не менее
тихий и ясный голос внутри меня, равнодушный ко всем человеческим расчетам и
рассуждениям, никогда не ошибающийся, казалось, говорил мне: "Езжай". Это был
тот же голос, который позвал меня в ту памятную штормовую ночь, голос,
велевший мне заговорить на фабрике, голос, повеления которого не поддавались
логическому объяснению.
На следующий день я поцеловал Мартье и Гелтье, пожал руку папе и
Корнелиусу и сбежал вниз к автобусу, который повез меня в путешествие,
продолжающееся до сих пор.


Глава 6
Игра по-царски

Я вышел из поезда в Лондоне, держа в руках газету, на которой был записан