"Джон Шерилл, Элизабет Шерилл. Брат Андрей: Божий контрабандист " - читать интересную книгу автора

продолжение в виде "но". "Да, Господь, но у меня нет образования". "Да,
Господь, но я хромой".
И тогда на одном дыхании я сказал Богу "да". Я сказал это совершенно
иначе, чем раньше, без какого бы то ни было подтекста. "Я пойду, Господь, -
сказал я, - неважно, приняв ли посвящение в духовный сан, или поступив в школу
WEC, или оставшись работать на фабрике Рингерса. Я пойду куда угодно, когда
угодно, как Тебе угодно. И начну с этой самой минуты. Господь, когда я сейчас
встану с этого места и шагну вперед, можно просить Тебя считать этот шаг моим
первым шагом на пути к полному послушанию Тебе? Я назову его шагом
повиновения".
Я встал. И сделал большой шаг вперед. И в тот же момент ощутил острую боль
в хромой ноге. Я с ужасом подумал, что вывихнул больную лодыжку. Очень бережно
я поставил увечную ногу на землю. Но что это? Я мог стоять на ней совершенно
спокойно. Что случилось? Медленно и очень осторожно я пошел домой, но по пути
мне на ум вдруг пришел один стих из Писания: "И когда они шли, очистились".
Сначала я не мог вспомнить, откуда этот стих. Затем я вспомнил историю о
десяти прокаженных и о том, как по пути к священникам, как повелел Христос,
произошло чудо: "И когда они шли, очистились".
Неужели? Неужели я тоже исцелилсп?
В тот вечер я должен был присутствовать на вечернем богослужении в шести
милях от Витте. Обычно я садился на велосипед, но тот день был особенным. В
тот день я решил всю дорогу на собрание идти пешком.
Я так и сделал. Когда пришла пора возвращаться домой, мой друг предложил
подвезти меня на мотоцикле.
"Не сегодня, спасибо. Думаю, я пройдусь пешком".
Он не поверил своим ушам. Моя семья также не могла поверить, что я в самом
деле был на том собрании, потому что они увидели мой велосипед стоящим во
дворе и решили, что я остался дома.
На другой день на шоколадной фабрике я провожал после собеседования
каждого вновь принятого сотрудника до его нового места работы, хотя раньше
всегда оставался сидеть в своем кресле. Где-то ближе к полудню моя лодыжка
стала чесаться, и когда я потер старый рубец, через кожу проступили два
стежка. К концу недели надрез, который так никогда и не заживал по-настоящему,
наконец закрылся.
На следующей неделе я подал официальное заявление о приеме в миссионерскую
школу WEC в Глазго. Через месяц пришел ответ. В зависимости от наличия мест в
общежитии я мог начать занятия в мае 1953 г.
У Корри тоже были новости. Она уходила от Рингерса и работала последний
день - записалась на курсы медсестер. Я заглянул в ее глаза, сиБющие от
радости, и решил, что они карие. Мы на минутку взялись за руки и затем быстро
попрощались.
Передо мной стояла проблема, пугавшая меня больше всего. Как сказать Тиле
о том, что я поступил в миссионерскую школу, которую никто не финансировал,
которую не поддерживала ни одна организация, которая не имела признания,
почестей и не могла подтвердить даваемое ею образование. Мы провели с Тиле
печальный день, прогуливаясь по пристани в Горкуме. Она говорила мало. У меня
были ответы на любые ее вопросы и доводы. Но, вместо того чтобы спорить, она
все больше замыкалась в молчании. Единственный раз она рассердилась, когда я
упомянул об исцелении своей ноги. Я сделал ошибку, назвав это маленьким чудом.
"Ну, это уже слишком, Андрей! - вспыхнула она. - У многих людей бывают