"Джон Шерилл, Элизабет Шерилл. Брат Андрей: Божий контрабандист " - читать интересную книгу автора

водительского сиденья.
"В чем дело, солдат? Что ты натворил?"
"Он спросил меня, умею ли я водить машину. Но он не спросил, умею ли я
останавливаться!"
Вероятно, мне повезло, что на следующее утро мы уезжали на первое боевое
задание. Говорили, что нас посылают на выручку коммандос, которые в боях
потеряли три четверти своего состава.
На рассвете мы вылетели на фронт.
И я сразу понял, что ошибался насчет этого приключения. Это была не просто
опасность - опасность я любил - это было убийство. Теперь нашими мишенями
стали не бумажные фигуры, а такие же отцы и братья, каких я оставил дома.
Часто мы стреляли по простым мирным жителям.
Что же я делаю? Как попал сюда? Я был себе отвратителен.
Затем однажды произошел случай, воспоминание о котором преследует меня всю
жизнь. Мы шли через деревню, которая еще не совсем опустела. Мы чувствовали
себя уверенно, потому что были убеждены, что коммунисты не станут минировать
деревню, в которой оставались их люди. Больше всего на свете мы боялись мин.
Мы боялись их всегда. Эти омерзительные устройства могли выпрыгнуть у вас
из-под ног, взорваться и оставить вас на всю жизнь пресмыкающимся калекой. В
течение трех недель мы постоянно участвовали в боях и нервы у всех были на
пределе. Вдруг где-то посреди деревни мы наткнулись на гнездо мин. Отряд
пришел в бешенство. Без приказа, без причины мы открыли огонь по всему, что
двигалось. Мы стреляли во все, что попадалось нам на глаза. Когда мы пришли в
себя, в деревне не осталось ни
души. Мы обошли заминированный участок и прошли через уничтоженную нами
деревню. На окраине я увидел зрелище, которое чуть не свело меня с ума. На
земле в луже собственной крови лежала молодая индонезийская женщина с
младенцем на груди. Оба были убиты одной пулей.
После этого я готов был застрелиться. Но знаете, в течение следующих двух
лет я стал знаменитостью в наших войсках за свою смелость и отвагу. Я купил
ярко-желтую соломенную шляпу и всегда брал ее с собой в бой. Это был вызов и
приглашение. "Вот я! - кричала моя шляпа. - Стреляйте в меня!" Постепенно
вокруг меня собрались ребята, такие же бесшабашные, как я, и вместе мы
придумали лозунг, который был известен во всем лагере: "Будь мудрым - будь
безумным!"
Все, что мы делали в течение тех двух лет, будь то на поле боя или на
отдыхе в лагере, было крайностью. Если мы дрались, то дрались как безумные.
Если пили, то пили до бесчувствия. Мы вместе таскались из бара в бар и били
витрины местных магазинов пустыми бутылками.
Когда я очнулся от этих оргий, я никак не мог понять, зачем я это делал.
Однажды мне пришло в голову, что, может быть, армейский капеллан в состоянии
помочь мне. Я слышал, что его можно застать в офицерском баре, но, когда я
нашел его, он был таким же пьяным и болтливым, как все остальные. Он вышел ко
мне, но, узнав, с какой целью я пришел, засмеялся и сказал, что я сам
справлюсь. "Но если хочешь, приходи на службу перед тем, как идти в бой, -
сказал капеллан, - тогда будешь убивать людей, удостоенный благодати". Он
подумал, что отпустил очень смешную шутку, и вернулся в бар, чтобы рассказать
ее остальным.
Тогда я обратился к своим корреспондентам. Я переписывался со всеми
людьми, которым обещал писать, и теперь поделился своими сомнениями с